Елизавета Голякова - Дороги своих любят (СИ)

Маг, подойдя к клирику поближе, шепотом спросил у него:

– Слушай, ты и правда бы оставил ее здесь?

– Нет. Но иногда полезно знать, что о тебе не будут трястись, как о младенце.

На первый взгляд, древняя монастырская стена, словно по волшебству выросшая перед путниками из трясин, была неприступна и должна выдерживать любую осаду. Но кое-где посеревшие от времени камни зеленым ковром покрывал вездесущий болотный мох, а на иных плитах чернели глубокие полосы от страшных когтей неизвестных исполинов.

Первым монастырской стены достиг богослов. Он брезгливо оторвал кусочек мха и, не глядя, бросил себе под ноги. Все со временем стареет. Даже неприступные крепости. Подоспевшие наемник и вор воззрились на каменную кладку с неподдельным профессиональным интересом. Магу же хватило одного быстрого, вскользь брошенного взгляда, чтобы увидеть магические следы ночных атак, приходящих из глубин болот. Вурдалаки, вампирьи птицы, грызи, трясинники и прочая нечисть. Бррр... Внутренне содрогнувшись, паренек принялся было искать и магическую защиту со стороны ордена, но с удивлением обнаружил, что энергетическое поле бойниц и башен кристально чисто. Там не колдовали уже многие и многие годы. Клирик насмешливо фыркнул. «А что ты думал? Что монахи под рясами ворожат заклинания?»...

Тем временем вор, запрокинув голову, самозабвенно созерцал крепостную стену. Он то подходил ближе, то отходил на пару шагов, один раз даже постучал кулаком по древним камням, видимо, проверяя какую-то свою любопытную догадку. Наконец, удовлетворенный осмотром, обернулся к друзьям.

– Я пустышка, – отвел глаза чародей.

Монах только фыркнул, как и всегда.

– Она только с виду такая неприступная, – авторитетно заявил файтер, и, заметив, что воришка согласно кивнул, быстро припечатал. – Наш рыжик и то справится.

Не оставляя пройдохе времени на возмущенные протесты, наемник одним отточенным движением выхватил из-за спины меч и глубоко вогнал закаленную северную сталь в едва заметную щель между гигантскими камнями. Спустя секунду лис подпрыгнул, подтянулся на руках и сноровисто, с ловкостью куницы начал подниматься все выше и выше. Цепляясь за невидимые с земли уступы и помогая себе кинжалом, вор преодолел несколько метров. Еще столько же осталось теперь до ближайшей бойницы, и надо молить судьбу, чтобы там не стоял караул.

Друзья с замиранием сердца, почти не дыша следили за подъемом бесшабашного воришки. Даже гадалка и принц, о которых на время и вовсе забыли, молча болели за него. Лис только на первый взгляд лез отчаянно и небрежно. Каждое его движение было точно выверено и просчитано, он просто не мог позволить себе ошибиться... И не ошибался! Вдруг, когда до спасительного проема было уже рукой подать, до этого всегда выручавший кинжал предательски выскользнул из щели между камнями и с тихим звоном упал в траву у подножия крепости. А вор, раздосадованно застонав сквозь зубы, повис на одной руке.

– Эй, парень, не сдаваться! – рявкнул наемник, бросаясь вперед, как будто мог чем-то помочь, – один шаг, один крохотный шажок! Давай!!!

Коротко кивнув, лис скинул вниз еще и свою заплечную сумку, чтобы было легче, и правой рукой начал искать опору, прощупывая и проверяя каждый камешек, каждый уступчик. Ни один не подходил: то слишком гладкий, то рассыпающийся в пыль от прикосновения, то так далеко, что и не дотянуться. Пальцы левой уже побелели, рука мелко дрожала – время поджимало. Наконец вор нашел заветный кирпич, благословенную ошибку безызвестного каменщика и, торопливо выкинув из него весь скользкий мох, подтянулся в последний раз. В следующее мгновение он уже исчез в долгожданном полумраке бойницы. Сердце бешено колотилось, ноги подгибались, руки дрожали от перенапряжения, но рыжик очень надеялся, что снизу это не было так заметно. Слизнув с правой ладони капельку крови, вор размотал завязанную вокруг пояса веревку с узлами и, хорошо закрепив один конец, скинул другой друзьям. Высунувшись следом, помахал им и широко улыбнулся – мол, все отлично.

Компания не заставила себя ждать. Первым поднялся маг, ни разу даже не изменившись в лице. За ним наемник, следом за собой втащивший на веревке гадалку и принца. Ловкость файтера была просто невероятна, это требовало нечеловеческих возможностей, а он находил силы еще и самодовольно шутить над друзьями. Но клирик, поднявшись на стену последним, заметил про себя, как побелел самовлюбленный боец.