Елизавета Голякова - Дороги своих любят (СИ)

Поднявшись по крутой лесенке вверх, чтобы выйти в узкий переулок, клирик, лис и маг переглянулись. Свет городских фонарей не попадал сюда, и между холодными каменными стенами царил полумрак. Если поднять голову к небу, то туман сгущался как-то необычайно низко, и уже окон второго этажа не было видно – все тонуло в белой пелене. Слышимость тоже была почти нулевая, но звон металла монах различил легко. Опустив капюшон на глаза, подтолкнул своих спутников в сторону звука и поспешил сам, стараясь нигде не оступиться и ни на чем не подскользнуться.

Наемник тем временем, с заметно округлившимися глазами, рассматривал короткий кинжал с клеймом Таарина. Должно быть, клинок только что пытались метнуть в него – но без особого успеха.

– Миледи, – начал он осторожно, – что вынудило вас ввязаться в столь сомнительные приключения? Неужели ваши родные...

– Кто ты?

– Что? – файтер приподнял бровь.

– Кто ты? – повторила девушка увереннее, – мои стражники – прекрасные воины, а саму меня учил фехтовать великий мастер клинка... Как такое возможно? Ты справился в одиночку с четверкой хороших воинов!

Мечник хрюкнул и тут же закашлялся, старательно пряча смех. Самообладание у него было хорошее, но против такой атаки и оно не выдерживало.

– Послушайте, миледи, – проговорил он, успокоившись, – вас раскидал по стенке и в конце концов чуть не убил пропыленный пьянчуга из вонючей таверны! Я, признаться, впервые в жизни смог остановить такой удар, какой собирался было обрушить на вас. Вы уверены, что ведете достойную игру в этих доспехах?

Девушка, светловолосая, с тонкими нежными чертами лица вздрогнула. Доспех, выглядевший объемным, вблизи оказался ей велик и неудобен. Шелковые волосы его обладательницы спутались, под глазами начали ложиться серые тени. «Долго ей так не протянуть», – сообразил вдруг наемник и невольно пожалел беглянку. А кем еще может быть принцесса, попавшая в столь трудные жизненные обстоятельства?

– Итак, миледи, от кого вы скрываетесь?

Принцесса смешалась.

– Говорите, не бойтесь ничего. Я нанес вам оскорбление, и долг чести – искупить вину.

Миледи странно посмотрела на воина перед ней. Назвался трактирной пьянью, а сразу узнал Тааринское клеймо, так искренне говорит о чести... А его техника фехтования? Скорость реакций, галантность... Не многие дворяне способны на такое. Что же за парня она толкнула?

– Я Инарис Светозвездная из рода Риона, принцесса второго из Великих Островов, Таара.

Наемник ободряюще кивнул.

– И...

– И обещанная невеста наместнику Альрина Теодору.

Ровно на этом месте вор, прислонившийся к влажной от тумана стене с нескольких шагах от говоривших, чихнул. Сразу же раздался звонкий звук подзатыльника, и то ли послышалось, то ли и правда прозвучало негромкое ругательство и легкий смешок. Потом все стихло. Девушка снова вздрогнула. Мечник обернулся было туда, но передумал и махнул рукой, мол, не стоит переживать. Чего-то подобного он и ожидал от своих спутников – забавные они, как раз под стать ему. Так что парень просто сказал в самый плотный сгусток тумана, громко и отчетливо:

– Народ, выходите. Теперь вы тоже в это замешаны. Ну что, поможем обещанной нашему любимому Теодору невесте бежать?

Вперед выступил зыбкий силуэт. С каждым шагом он обретал форму, пока не сделался похожим на вечно прячущегося под своим балахоном клирика.

– Есть у меня тут одна идейка, – усмехнулся он. – Вор, иди-ка сюда...

* * *

Туман отступил. В огромном каменном городе вдруг стало необычно спокойно и тихо, словно белые клочья мглы забрали с собой все звуки. Из пелены вынырнули крохотные ясные звездочки, подмигивая случайным свидетелям чуда.

– Смотрите, небо чистое! – вор задрал голову и остановился, глядя в бархатную мглу.

– Теперь я смогу сотворить поисковое заклинание, чтобы точнее узнать расположение того мальчишки, – облегченно и, наверное, впервые за сегодняшний вечер благодушно вздохнул маг.

Где-то далеко затянули песню. Песню о нищете и страхе, о холоде, голоде и таком далеком-далеком, светлом и чистом небе. Древний напев на кажущимся чуждым этому серому городу, этой жизни, всему этому свету колдовском наречии. Мелодия звала, манила за собой, а сердце сжимала вдруг тоска по солнцу, по белой бузине и нежном-нежном, золотом весеннем солнце...

– Фу, хоть выйдут из головы те стишата про Августину, – мечник поставил рядом с собой на мостовую мага, потянулся и едва успел подхватить заснувшего вора. – Что, и второй туда же?! Да ладно, ладно, не буди уже...