Дженни Ниммо - Чарли Бон и Алый король

— Я так и думал. Но, мистер Блур, мне совершенно необходимо было прийти к вам. Видите ли, в ваших дневниках мы с дядей нашли заклинание.

— Какое еще заклинание?

Чарли достал из кармана пергамент и протянул Бартоломью. Во время разговора Бенджамин переминался с ноги на ногу и дышал на руки от холода. Но Бартоломью мальчиков в дом так и не пригласил.

— Я, конечно, приведу Нерен, — равнодушно выслушав рассказ Чарли и посмотрев листок, сказал он. — Ради твоего отца я сделаю все.

— И останетесь? Дядя Патон говорит, что если бы мы все собрались в «Зоокафе» вместе с родителями, это было бы очень хорошо, — уточнил Чарли.

Бартоломью возвратил Чарли пергамент.

— У твоего дяди слишком много идей. Ему бы воспользоваться ими много лет назад, тогда, может быть, твой отец не оказался бы там, где оказался.

— Не говорите так о моем дяде! Я верю ему больше всех на свете. А вы такой же злопамятный и неприятный, как и все в вашей семье! Если не хотите помогать нам, ну и не надо. Мы и без вас обойдемся, — рассердился Чарли.

На лице Бартоломью последовательно отразились недоумение, гнев и потрясение. И наконец что-то вроде ужаса.

Но прежде чем он сумел вымолвить хоть слово, Чарли схватил Бенджамина за руку и потащил прочь.

— Ой, Чарли, как ты мог сказать такое? — шепнул ему Бенджамин.

— Сам не знаю. Просто он такой неприветливый. Надеюсь, я не испортил все дело, — признался Чарли.

Дойдя до ворот, Чарли оглянулся. Бартоломью исчез, а на крыльце стояла Нерен.

— Я обязательно приду, Чарли! — помахав рукой, крикнула она. — В четыре часа.

Мальчики помахали ей в ответ, а Спринтер-Боб даже дружески тявкнул.

На обратном пути через мост Бенджамин дважды поскользнулся на ледяной корке и один раз упал на колени, а потом, когда они уже почти добрались до берега, оступился и упал Чарли. Одной рукой он ухватился за перила, а за рукав его схватил зубами Спринтер-Боб.

— Фу-у! Хорошо, что с нами пошел Спринтер, — выползая на берег, произнес Чарли.

Они немного посидели у моста, но Спринтер-Боб рвался прочь: кто-то из них упомянул «Зоокафе», а ведь известно, что у миссис Комшарр всегда найдется для него что-нибудь вкусненькое! Правда, от ее объятий и поцелуев можно задохнуться, но все-таки это не такая уж высокая цена за угощение.

Когда мальчики оказались в Лягушачьем переулке, начинало смеркаться. Здоровяк Нортон уже запирал двери «Зоокафе», но Чарли окликнул его, и дверь открылась снова.

— Были ваши дружки, — потрепав Спринтера-Боба по голове, сообщил Нортон. — Они вас ждали-ждали и не дождались. Пора уже закрываться, Чарли.

— Ну, можно мы только на минуточку? — взмолился Чарли.

— Разве что на минуточку, — нахмурился Нортон. — А это еще что за вестник судьбы?

Чарли оглянулся и увидел шагающего к ним дядю Патона, в черных очках и большой черной шляпе. Он шел, стараясь не отрывать глаз от булыжной мостовой.

— Это мой дядя, — с облегчением объяснил Чарли.

— Тогда лучше выключить свет. — Нортон дотянулся до выключателя, и кафе погрузилось во мрак.

— А, вот ты где, Чарли! Ведь это ты, верно? Я ничего не могу разглядеть.

— Как и я, — не удержался здоровяк.

— Ох! — Патон даже подскочил, он ведь не видел, что за дверью стоит Нортон. — У меня очень важное дело к мистеру Комшарру, — с чувством собственного достоинства объяснил он.

— Я его позову. — Нортон отправился в темноту, и слышно было, как он натыкается на столы, а потом ахнул, налетев на прилавок. — Мистер Комшарр! — крикнул он. — К вам этот чудак из Блуров. Сами знаете какой.

Тонкая полоска света, пробивавшаяся из-под кухонной двери, тут же погасла, а чуть погодя появился мистер Комшарр с двумя зажженными свечами в высоком подсвечнике.

— Чем могу служить, мистер Патон? — спросил мистер Комшарр и, вглядываясь в темноту, сморщил усатое лицо.

— Добрый вечер, Орвил! Я… то есть мы… У нас к вам дело. Крайне важное. Надо кое-что обсудить, — откликнулся Патон и снял темные очки.

— Тогда лучше пройти в кухню. — Мистер Комшарр высоко поднял подсвечник, чтобы осветить гостям дорогу.

— Можно мне тоже? — скромно спросил Бенджамин.

Спринтер-Боб тоже внес жалобную ноту, разумеется в расчете на угощение.

— А, Бенджамин Браун! Я тебя и не заметил. — Дядя Патон довольно холодно взглянул на мальчика.

— Мои родители больше не шпионят на Блуров, — заторопился Бенджамин. — Мистер Иезекииль им ничего не заплатил, и папа с ним даже поскандалил, а мама сказала, что никогда больше не будет с ним разговаривать. То есть с мистером Иезекиилем, а не с папой.