Эми Кауфман - Ледяные Волки

Когда Сигрид ответила, в ее голосе послышалось рычание.

— Важно то, что мы достаточно сильны, чтобы защитить Холбард… защитить Валлен… если драконы придут снова. Когда они придут снова. Эннар, ты единственная из всех людей, ветеран битвы, наш собственный боевой инструктор, не можешь упустить это из виду. А ты, Хейн, знаешь, что значит потерять семью из-за этих тварей. Кто-нибудь из вас отрицает, что в городе есть шпионы драконов?

— Мы знаем, что здесь есть шпионы драконов, — сказал Хейн. — Мы знаем, что должны быть готовы к тому, что они задумали.

— И дело не в том, что пожар не убедил людей, что угроза реальна, — сказал Эннар. — Это просто…

Андерс осторожно попытался изменить положение тела, чтобы лечь на пол. У него болели колени, когда он вот так сидел на корточках.

Он опустил голову на пол, глядя поверх ковра туда, где виднелись сапоги Сигрид.

А потом он замер, и дыхание застыло у него в горле.

Лежа на полу за другим диваном, Лисабет смотрела прямо на него.

Из-под дивана Лисабет широко раскрыла глаза, словно говоря, чтобы он заткнулся, а он широко раскрыл правую руку, чтобы сказать, что уже знает это. Она должна была быть в библиотеке! Что она делала здесь вместо этого, он не мог себе представить. Кроме того, что прятаться, как и он сам.

Сигрид снова заговорила:

— Расскажи нам о своих успехах с чашей, Хейн.

Андерс замер так тихо, что был почти уверен, что слышит биение сердца. Он мог только надеяться, что никто другой не услышит.

— У меня… есть теория, — сказал Хейн. — Дело только в этом.

— Если у нас получится, мы сможем напасть прежде, чем у них появится хоть малейшая причина думать, что мы идем, — сказала Эннар. — Прямо сейчас драконы считают, что у нас нет способа найти их. Они станут самодовольными, считая себя в безопасности.

— Они в безопасности, — раздраженно отрезала Сигрид, и в ее голосе послышалось волчье рычание. — Потому что мы не можем их найти.

Андерс наблюдал, как сапоги Сигрид подошли к стене, и она появилась в поле зрения сбоку от дивана, снимая картину со стены, чтобы показать сейф за ней. Все, что ей нужно было сделать, это посмотреть налево, и она увидела бы его лежащим на полу за диваном.

Она достала из сейфа кованый железный кубок с деревянной чашей, похожий на металлический бокал на толстой ножке, покрытый рунами. Он выглядел точно так же, как на картинке, которую они видели в книге Хейна.

Она подняла чашу, чтобы налить в нее воды, пока та не наполнилась. Затем вынула что-то похожее на иглу из ножки, опустила ее в воду и подошла, чтобы показать результат Эннар и Хейну.

— Бесполезно. Он просто бесконечно вращается. Он должен указывать, как компас. Расскажи нам свою теорию, Хейн.

— Сначала, — сказал Хейн, — я думал, что он перестал работать, потому что драконы переместили место Дрекхельма после последней битвы. Но он никогда не предназначался для того, чтобы указывать на Дрекхельм. Он указывал на самую большую группу драконов в Валлене, и это был Дрекхельм. Если бы они были где-то в другом месте, он бы указал туда.

— Тогда почему он перестал работать? — спросила Эннар.

Андерс напрягся, ожидая ответа. Это был артефакт, который мог решить все. Он мог бы помочь ему найти столицу драконов и найти Рейну. Из-под противоположной кушетки на него смотрела Лисабет.

— Моя теория состоит в том, что несколько факторов объединились, чтобы остановить его работу, — сказал Хейн. — Он стал слабым, как и многие другие артефакты, которые нуждаются в обслуживании. Сущность исчезает из него. Но она, возможно, не исчезла полностью, как мы первоначально предполагали. Может быть, мы ошиблись.

— А что случилось вместо этого? — спросила Сигрид.

— Я был на самых дальних полках библиотеки, — сказал Хейн. — Ты же знаешь, я уже много лет просматриваю старые тексты. Моя теория заключается в том, что в городе слишком много драконьей крови. Каждый месяц на Испытаниях Посохом мы видим детей, у которых достаточно волчьей крови, чтобы претендовать на право тестирования, но они не трансформируются. В Холбарде тоже должны быть потомки драконов, люди, которые не знают, что у них есть эта кровь, но все равно путают чашу, окружая ее слишком многими слабыми сигналами. Точно так же компас запутывается, если ты окружаешь его слишком большим количеством камней.

— Ты хочешь сказать, что он улавливает так много сигналов, что крутится вокруг, пытаясь указать на них все сразу? — спросила Эннар.