Михаил Усачев - Автократия Гоблинов 4 [СИ]

— Вонючая тварь, что тебе здесь надо в такой момент?! — Взревел гном, обойдя свою женщину и закрывая её спиной. — Пришёл издеваться над нами?!

Бедный жрец, который всё это время думал, как бы этого гоблина не спровоцировать мгновенно постарел лет на десять, а влезший сюда монстр, к всеобщему удивлению, даже не разозлился, а как-то… обиделся.

— Проклятые коротышки… — выплюнул он, посмотрев на этих троих. — Пришли к нам домой. Украли у Вонючего дом! Украли у Вонючего автомат! — Тут же сорвав с плеча своё оружие, он в порыве резко взлетевшего раздражения навёл его на эту троицу, но, вместо выстрела, тут же его опустил, посмотрев на статую женщины прямо за ним. — Коротышки тупые! — Выплюнул он. — Даже купелью пользовать не умеют, но обижают! Обижают, обижают, только и делают, что Вонючего обижают!

— Что этот ублюдок несёт? — Крикнувший на него гном был так шокирован этим ответом, что снова не сдержался. Посмотрел на храмового жреца, но тот лишь ответил ему тем же непонимающим взглядом.

— Вонючий приехал, чтобы пожалеть, а его еду испортили! — продолжил причитать гоблин, словно сражаясь сам с собой. — Вонючий хотел пожалеть, а его снова обижают! Снова, снова! Вы его обижаете! Вы над Вонючим издеваетесь!!

— Тупые коротышки… — выплюнул он с почти нескрываемой ненавистью. А затем, повесив на плечо свой автомат, совершил немыслимое — резко сняв с себя штаны. В абсолютно затихшем зале, совершенно неожиданно для всех, раздался звук третьей, падающей в воду тоненькой струи. Под ошалевшими взглядами трёх гномов, обозлённый на весь свет гоблин стал справлять малую нужду прямо в их родовой бассейн.

— Ты что творишь, тварь?! — В этот раз даже жрец не стал сдерживаться и заорал на весь зал прямо во все лёгкие.

Застегнув ширинку, гоблин совсем не дрогнул под буквально желающими его сожрать взглядами. Напротив, он широко расставил руки, в точности повторив позу статуи женщины позади него.

— Милосердие. — Надменно сказал гоблин, смотря на уже почти бросившихся на него гномов.

Храмовый жрец был готов убить этого гоблина любой ценой, плевать какими жертвами. Уже готовившись к броску и попрощавшись с жизнью, он увидел как монстр перед ним расставил руки, в точности как статуя за ним. А затем, гдето за этой статуей и прямо над ними появились две вспышки необычайно яркого света. Из храмовых окон в потолке, эти две вспышки просочились сквозь пальцы каменной статуи, скользнули по ладоням гоблина, отразившись в глазах этого жреца. Яркий свет, словно от двух восходящих с рассветом солнц осветил весь храм, бросив на озеро тень надменного гоблина.

— Вонючий — милосерден!

Огромный подземный город, где из-за очень тусклого света заменяющих небо камней любая, даже самая незначительная вспышка света тут же привлекала внимание, замер. Два ярких солнца вспыхнули одновременно, буквально сливаясь воедино. Каждый житель, хотел он этого или нет, повернул голову в сторону этого света. А затем, когда слепящий, выжигающий глаза свет исчез, весь этот огромный подземный пузырь поглотил ужасающий по силе грохот.

Грохот такой силы, что все камешки на многочисленных городских дорогах подскочили в воздух. Такой, что все конфликты в городе мгновенно прекратились, а сражающиеся друг с другом супостаты были вынуждены закрыть уши, чтобы не свалиться в обморок.

Ударная волна от чудовищного взрыва пронеслась по всему городу, буквально сотрясая и его, и всю скалу, внутри тела которой он находился. А затем, под взглядом тысячи глаз, на теле этой скалы появилась трещина. На Восточной части стены у самого конца города, в нескольких десятках метров над землёй, на обглоданной гномами скале появился зияющий рубец, длиною метров в десять.

Жители города не успели даже убрать от ушей руки, как до них донёсся новый звук, не предвещающий вообще ничего хорошего. Звук того, как стоящая сотнями лет вертикальная стена, буквально отделяющая их от мира, лопнула. Огромный рубец всего за несколько секунд увеличился вдвое, а затем и вовсе надломился в самом его центре, позволяя горной породе над ним быстро осесть вниз. Осесть вниз, запуская тем самым немыслимый обвал.

Участок скалы, берущий своё начало где-то в двадцати метрах над землёй и всё, что было над ним, вплоть до самого «неба», одновременно, стремительно, начал рушиться вниз.

Грохот от взрыва был весьма громким, но по сравнению с шумом катастрофического, даже по меркам гномов катаклизма, он был просто ничем. Невероятное по своему размаху обрушение всколыхнуло город, землю, да даже весь мир вокруг на многие десятки километров. Грохот от падающей земли и вторившее ему тряска земли заставила смотрящих на это гномов буквально перестать дышать. Слой пыли и грязи взметнулся в воздух до самих небес, но, даже за заслонившей небо пылью, даже до того как тряска земли прекратилась, многие могли увидеть настоящий солнечный свет.