Михаил Усачев: Автократия Гоблинов 4 [СИ]

Счастлив ли я?..

…

Глупый вопрос… Кажется, с тех пор как я мог вот так лежать, просто смотреть и ничего не делать — прошла целая вечность. Скрипы корпуса плывущего по морю корабля уже не кажутся такими раздражающими, а закрывающий обзор на каюту капитана балдахин уже давно не смотрится нелепо. Большая кровать, которая досталась в наследство от предыдущих хозяев этого судна, кажется мне просто изумительной. Всё, что я сейчас вижу, это шёлковые простыни и закрывающий нас как купол балдахин. Плотная бардовая завеса, укрывающая спящих на ложе от холода извне. Укрывающая меня, и вот эту маленькую зелёную ручку, вцепившуюся в обшитое шёлком одеяло.

Лёжа вот так и просто глядя в потолок я знал. Настало время просыпаться. Эти моменты спокойной тишины должны закончиться. Длинное путешествие должно подойти к концу. А затем обязательно снова что-нибудь случится. И снова я буду очень занят. Снова буду за всех переживать, ну и пусть. Именно из-за этого я стал ценить каждое мгновение второй, проживаемой мной жизни. Жизнь монстров от природы скоротечна. Возможно, именно поэтому то немногое, что они успевают пережить, они переживают невообразимо ярко. Веселиться до слёз, а воевать до смерти. Если жрать, то от пуза, а хулиганить, так до первых пиздюлей от Атамана.

Осторожно повернувшись на бок, я посмотрел на спящую рядом со мной гоблиншу. Удивительно, что мои спонтанные, сказанные когда-то давно слова о перерождении в монстра помогли мне достичь такой гармонии с самим собой.

Не удержавшись от лёгкой улыбки, я вытянул руку и осторожно коснулся её тёплой, почти бархатной щеки. Не знаю, что этой девочке снится, но очевидно, что что-то очень неплохое. Впервые вижу чтобы зелёные щёчки так сильно покрывались румянцем. Тихая лежала совсем рядом, свернувшись калачиком и спиной ко мне, а вместо привычного ночного храпа я слышал не громкий, почти эротичный стон.

Проведя кончиками пальцев по её щеке, рука сама собой скользнула вниз, и очертила тонкую линию по обнажённой шее.

Каждый изгиб её тела — произведение искусства. Картина, от взгляда на которую перехватывает дух. Скульптура, которую хочется коснуться.

Указательный палец скользнул по плечу, опускаясь ниже, а потревоженная моими приставаниями девочка немного задрожала, и, не теряя сна, схватила мою руку, медленно прижимая к себе. На её сонном лице сперва отразилось беспокойство, а затем она снова довольно улыбнулась и мирно засопела.

— Пойман на месте преступления, — хохотнул я сам с себя, пододвигаясь ближе и прижимаясь к её спине. Не хотел её будить. Но теперь, будучи пойманным в ловушку этих двух грудей, просто задача «выскользнуть» немного осложнилась. Хотя, сложность скорее физиологическая, чем моральная.

Когда мы только сели на этот корабль и отправились домой, я искренне хотел, чтобы она немного отдохнула. Вот только, кажется, со мной эта девочка стала уставать даже больше, чем до этого. Так что я даже себя виноватым чувствую. Совсем чуть-чуть.

Нагнувшись вперёд, я практически коснулся носом её обнажённого плеча. Каждую ямочку на этом теле я уже знал. Каждый изгиб был изучен вдоль и поперёк. Каждое моё касание заставляло её дрожать по разному и вот, прижав её к себе совсем легонько, сделав вдох, я смог проникнуть в её сон, и розовощёкая гоблинша тут же сжалась всем телом, покрываясь «гусиной кожей» с головы до пят. Шальной пальчик на прижатой к её груди руке скользнул и вверх и вниз, вынуждая эту девочку дышать прерывисто и жарко.

С хитрой улыбкой на лице, я опустился ещё ниже. Открыл рот и припал к её обнажённому плечу, совсем легонько его прикусив. Осторожно. Совсем чуть-чуть, а ножки пленившей меня девочки тут же задрожали. Укрытые пышным имперским одеялом бёдра сжались, а под багровым балдахином вновь зазвучал тихий, едва протяжный стон. Хватка на моей руке на мгновение ослабла, и я тут же смог освободиться из этого «капкана». Убрал руку и осторожно отпрянул назад, наблюдая как краска на лице моей любимой гоблинши начинает играть ещё сильнее.

Осторожно поправив одеяло, я накрыл им её обнажённые плечи. Откинул шторку укрывающего нас от внешнего мира балдахина и выбрался наружу. Оглянулся назад и несколько мгновений наблюдал, борясь с собой и любуясь этой красотой одновременно. Как бы мне не хотелось остаться там, но мне пора вернуться к остальным. Она не единственный член моей семьи. Тем более, что в последнее время, с каждым днём, эта семья становится всё больше, и больше, и больше…