Михаил Усачев - Автократия Гоблинов 4 [СИ]

— Снова эти коротышки… — прошипел гоблин, стиснув кулаки. Впрочем, даже если он и злился, это были первые встреченные им живые создания, если не считать залезших в продуктовый вагон стражников. Казалось, что вся эта часть города просто опустела и тут ничего живого не осталось, поэтому даже им этот гоблин оказался рад. Проводив взглядом этих двоих, он довольно улыбнулся. — Туда?..

…

Мужчина и женщина медленно шли по городу, а на их лицах был такой безмятежный и в то же время пустой вид, что казалось, ничего из происходящего вокруг просто не может их потревожить. Возможно именно из-за безнадёжной отрешённости от мира, так и читаемой на их лицах, они и оказались в этой части города; месте, куда некоторое время назад запретили вход. Возможно именно из-за неё они вообще не обращали внимания на всеобщую суматоху, творящуюся здесь. Всё, что этих обоих волновало, это маленький коричнево-серый предмет, покоящийся в руках мужчины и очень бережно закутанный в разноцветную ткань. Мужчина очень осторожно этот свёрток держал, а женщина рядом с ним просто шла рядом, даже не поднимая взгляд.

Ничего в мире для этих двоих не имело значения. Просто двигаясь вот так, они шли по расширяющейся во все стороны улице. Так долго, пока обычные дома не перестали появляться вокруг. Узкая городская улица медленно перешла в широкую площадь, а вместо привычных, немного небрежных, простоватых подземных зданий появилось всего одно. Отличающееся от предыдущих словно небо и земля.

Вместо обычных грубых обрубков на каменном теле, каждый кусочек этого здания был как произведение искусства. Вместо неровных срезов — изумительно точные и выверенные грани каждого угла или изгиба. Огромное здание всем своим видом напоминало храм, стоящий на площади посреди безлюдного города. Шесть высоких колонн подпирали его свод у самого входа. Огромные ступени к этому входу вели, беря начало у всё ещё не совсем ровной городской дороги. Даже в отрыве от всего остального этот храм можно было бы назвать очень красивым, но то, что бросалось в глаза больше всего, были два огромных стража, охраняющие ворота этого, без сомнений, очень особенного места.

Минуя шесть высоких колонн, эти мужчина и женщина остановились у самого входа в здание. Огромной, причудливо вырезанной арки. Всё здание напоминало собой великий дворец. Храм, если быть точным, но только эта арка имела вид глубокой пещеры, или даже шахты. Вход в здание был просто красиво сделанной пещерой, на самом пике которой сиял огромный камень, символизирующий собой солнечный свет.

Взглянув со стороны, вход в здание был на самом деле просто пещерой. Камень над ней освещал вход, а два стража по бокам, на самом деле, были совсем не стражами. Они были шахтёрами. Две статуи, слева и справа от входа, стояли высоко, гордо держа спину, закинув на плечо стальную кирку. На их руках были видны мозоли, вырезанные на этом куске камня с особым трепетом. В глазах обоих статуй была отчётливая радость, гордость, они обе смотрели на горящую под потолком звезду, держа на губах лишь тень победной, наполненной гордостью улыбки.

…

« Храм Копателей».

Гласила надпись над входом, сразу за спиной этих стражей.

« От первых детей, кто увидел свет. Всем остальным, кого этот свет не покинет».

…

Почему-то, остановившись перед входом и прочитав эту надпись, грусть и отрешённость в глазах этих двоих стала ещё более отчётливой. Женщина вновь опустила взгляд к самой земле, а мужчина рядом с ней осторожно провёл рукой по предмету, всё ещё бережно закутанному и лежащему у него в руках. Предмету, совершенно точно являющимся камнем, но, формами своего лица, изгибом бровей, невероятно походившим на ребёнка. Младенца, которого вырезали из камня с такой тщательностью и заботой, что он был словно живой. Настолько живой, будто никогда этим камнем не являлся. Ну или, по крайней мере, никогда не должен был им быть.

— Добро пожаловать. — Голос из этий «пещеры» прозвучал негромко, стоило им обоим к ней приблизиться. Храм, который по виду должен был излучать величие и радость, сейчас совсем радостным местом не казался. Даже появившийся изнутри жрец не показал на лице тени улыбки, напротив, лишь взглянув на принесённого ребёнка его вид стал даже более пустым, чем у гостей этого храма. — Пойдёмте, — сказал он, а затем просто стал показывать путь, позволяя и мужчине, и женщине, медленно за ним следовать.

Насколько бы светло не было на входе из-за светящегося «солнца», вход в храм был тёмным и почти сырым подземным коридором. Более того, чем дальше эти трое следовали, тем отчётливее слышали звук проточной воды.