Михаил Усачев - Автократия Гоблинов 5 (Финал) [СИ]

Последнее, фундаментальное изменение произошло в моём теле и теперь я чувствовал себя существом совсем иного толка. Сила каждого, кто в меня верит теперь множилась не на условные — ноль, точка, шесть, — силу несовершенного апостола, а на полноценную единицу и, после запятой — ноль — силу развитого, первого после своего бога существа.

Смертельный выпад, который совсем недавно мог кого угодно заставить начать плакать, теперь казался каким-то незначительным тычком.

— Я понял… — даже отразив этот удар, я не испытал радости. Напротив. Видя глаза этого безумца. Верного своим убеждениям старика я ощутил, что здесь, всё же, что-то происходит. Жаль, что уже поздно. — Так значит, всё таки, это был не ты…

Отступив на шаг и отвернув голову, пропустив мимо себя очередной удар, я провернул в руке деревянный меч и просто вогнал его в землю. Всадил так, чтобы он остался стоять и вновь двинулся вперёд, широко расставив руки.

— Не смей играться со мной! — Тут же взревел старик, смотря на меня дрожащими глазами.

Блеск стремительной шпаги вновь расчертил воздух и я тут же бросился вперёд прямо под него. Присел на колено. Выбросил в сторону правую руку и схватил уже возвращающееся запястье. Впервые, на самом деле, сумев этого страшного противника коснуться.

Старик дёрнул руку, но я тут же распрямил ноги, провернул тело и, со всего маху ударил его в грудь локтем свободной, левой руки. Выбив из его тела весь воздух.

Оторвавшись от земли и выплюнув целый сгусток крови, старик передо мной подлетел в воздух и тут же опустился обратно, рухнув на колени. Из уже раненой груди вновь потекла новая кровь и в его глазах тут же проскочил ужас.

— Ты… — выдохнул он, поднимая голову. — Как?!

— Так я, оказывается, на самом деле на твой счёт ошибся, — сказал я сожалеющим тоном. — Я думал, что ты просто эгоистичный лицемер, но… Кто бы мог подумать. На твой счёт оказался прав тот недобитый демон.

— Заткнись!! — Закричал он, и на лбу старика тут же вздулись вены.

— Второй раз не сработает…

Его разум был совершенно не в порядке, но сила тела всё ещё была баснословно велика. Белоснежное пламя на его теле всё ещё пылало с прежней силой и вновь сжалось до едва заметного клочка, готовясь выплеснуться назад с невообразимой силой.

Весь свет вокруг исчез, уступая место всё ещё бушующему вихрю и тут же стал рваться наружу, желая поглотить всё. А затем, в это расширяющееся пламя вторглась облачённая в деревянные доспехи рука. Пробилась сквозь пламя прежде, чем оно успело взорваться и сжалась на шее уже давно седого старика, вынуждая его резко задохнуться.

— Гх… — Гортанный хрип вырвался из него вместо проклятий, а в глазах отчётливо отразился страх. Даже атака, которой он должен был себя спасти, так и не была закончена.

— Знаешь, — сказал я, слегка усиливая хватку. — Сейчас я тебя убью.

Стоящий на коленях старик вцепился в мою ладонь обеими руками, желая разорвать эту удушающую хватку, и в его паникующую голову не пришло даже одной мысли, как атаковать в ответ.

— Ты ведь хочешь спасти мир? Как ты это сделаешь, если вот-вот умрёшь?

— Нет… — прохрипел он, извиваясь как уж и утопая в страхе смерти.

— В самом деле, — сказал я. — Вот сейчас.

— Я не хочу умирать… — вырвался из него жалкий, умоляющий голос, от которого мне тут же стало тошно.

— Почему бы тебе…

- Отец. Отец, спаси меня!!

«Да. Правильно…»

— Я пришёл в Империю не для того, чтобы встретиться с бесхребетным трусом! — Прорычал я. — Я хочу видеть его. Того, кто вложил в твою голову эту херню про спасенье мира. Хочу посмотреть, почему именно я здесь самый большой злодей!! — Сказал я прямо ему в глаза и тут же, через пол мгновения, над всей центральной пустыней вспыхнула яркая вспышка священного света.

Моя рука до сих пор сжимала человеческое горло, но дрожь в нём резко прекратилась. Яркая вспышка, такая, что могла испепелить мир, осветила землю и даже я должен был сильно зажмуриться, чтобы не лишиться глаз. А затем, когда опасность исчезла и я смог эти глаза открыть, то увидел перед собой всё то же старое лицо. Но лицо, на котором больше не было даже признака какой либо паники и страха. Скорее, едва заметное высокомерие и безграничное, небывалое величие. Свет бездонных белых глаз тут же прошёл через моё тело и буквально пронзил душу. Правая рука старика, ещё недавно безвольно обвисшая к земле тут же взмыла в небо и в ней вновь было оружие, но не его любимая шпага, а меч. Идущий от ладони, гуляющий волнами и сотканный из чистого света, меч.