Михаил Усачев: Автократия Гоблинов

В богато обставленной комнате, при тусклом свете склонившегося к закату солнца, уже подряхлевший старик вертелся на игровом кресле и читал с монитора компьютера «Три сотни гандурасов переместили в другой мир. Причём тут я и что с тобой, боженька, не так…»

— Чё-ё-ё-рт, и чем я занимаюсь, — простонал он и откинулся на спинку своего кресла. Закрыл глаза и немного их потёр правой рукой. — Да и вообще… нехватка гандурасов в твоём мире — это не та проблема, которую стоит исправлять.

— Как знать… — В комнате никого не было и, услышав ответ на своё бормотание, старик должен был испугаться, но, вместо этого, просто напустил на себя грустный вид и посмотрел на источник этого голоса.

На его дорогом столе из красного дерева было множество странных вещей. Одной из них была маленькая коллекционная фигурка остроухой зелёной гоблинши в обтягивающем платье и весьма привлекательными формами. Посмотрев на эту фигурку, старик понял, что эта игрушка сейчас тоже смотрит на него.

— Совсем не удивлён… — сухо прокомментировала фигурка этот странный взгляд.

— Я слишком много видел и слишком много прожил, чтобы удивляться такой фигне, — сказал старик. — Ты ведь моя предсмертная агония, да? Это неплохо. Погоди, я сейчас историю браузера почищу, и айда…

— Сам ты агония… — Фыркнула та, приподняв бровь, а затем стала с любопытством разглядывать комнату вокруг, словно и не стояла на этом столе в её границах уже несколько лет кряду.

— Да ладно, — отмахнулся старик. — Когда мне было двадцать, я уже много раз видел смерть. От старости и не очень. Я прошёл всю войну и знаю много историй, когда те, кто должен был умереть, описывали подобное. Я просто был готов.

— А если я скажу, что ты ошибаешься? — Ухмыльнулась фигурка гоблинши, усевшись на свою подставку.

— Да? — Иронично ухмыльнувшись, старик снова перевёл взгляд на компьютер. — И диск форматну… мало ли чего…

— М-м-м, — на лице гоблинши проявилась озадаченность. — Я, конечно, искала странного человека, но вот что теперь с ним делать, даже не представляю…

— Выходит, ты не очень умная, — хихикнул старик.

— Если бы у меня было больше времени, я бы подошла к вопросу более продуманно, — ответила та.

— Торопишься в другой мир?

— Точно, — кивнула та. — У меня было мало времени и нужно быстрее вернуться.

— Сейчас, сейчас, — отмахнулся от неё старик. — Я уже почти закончил.

— Да блин!

Надув щёки, гоблинша ещё некоторое время помолчала и, глубоко вздохнув, умудрилась даже выпустить из себя воздух, будучи пластмассовой фигуркой.

— Мне нужна помощь в другом мире, — сказала она. — Мне нужен человек, готовый отречься от людей и, если придётся, всеми силами им противостоять.

— Занятно, — кивнул тот, не отрывая взгляда от компьютера. — Я уже очень давно не желаю иметь ничего общего с людьми. Так что могу подойти.

— Тогда я нашла кого искала, — на её лице мгновенно заиграла улыбка.

— Даже если я сейчас и разговариваю сам с собой в предсмертном бреду, — медленно сказал старик, повернувшись к ней. — Почему я должен соглашаться помогать? Я не знаю кто ты, не знаю, что тебе нужно.

— Тогда я представлюсь, — снова улыбнулась гоблинша. — Я — богиня. Все жители моего мира считают меня Матерью всех монстров. Многие разумные расы моих детей ненавидят, но это ладно, они и друг друга терпеть не могут. Моя сила, как и сила других богов, идёт от веры в нас от смертных. Как ты можешь догадаться, монстры не очень верующие существа, все они следуют лишь за своими эгоистичными желаниями и природными инстинктами. За это их и не любят, но и из-за этого я очень слабая богиня.

На лице этой гоблинши проскочила толика грусти.

— Придя сюда, я потратила огромное количество накопленной силы. Можно сказать, что я пошла ва-банк. Если моя затея провалится, то я точно очень сильно пострадаю.

Сказав это, она тряхнула головой и тут же взбодрилась.

— Когда смертные веруют в богов, это нормально. Но когда боги обращают внимание на смертных, прямо или даже косвенно, то в мире появляется тот, кого у нас принято называть — Апостол. Они очень сильные личности и наделены большой властью.

— Значит, твоя проблема с Апостолами, да? — усмехнулся старик, повернувшись к ней.

— На самом деле я не очень понимаю, что в действительности происходит. Другие боги меня не жалуют, и я не могу с кем-то из них поговорить.