Татьяна Иванова - Охотники на Велеса [СИ]

— Любава, если пойдешь спать к себе, тщательно проверь засовы. Или, пожалуй, я сам пойду с тобой. Проверю на ночь твою избу, — сказал Харальд, подумав.

Внезапно раздался звук открываемой входной двери и звук шагов в сенях. Воины вскочили. Дверь открылась, и на пороге появился Сольмир.

— У вас горел свет, — неуверенно произнес он.

— Проходи, Сольмир, — ответил Харальд — Рады тебя видеть.

Сказитель сделал шаг вперед и закрыл за собой дверь.

— Я пришел сказать… Любава, в этом году решено принести человеческую жертву Велесу на солнцеворот. Жребий упал на тебя. Тебе нужно срочно уехать. Лучше этой ночью. Завтра будет поздно. Тебя посадят под стражу.

— А если я уеду, кого принесут в жертву? Принесут кого-нибудь?

— Ростилу. У них всем заправляет некто Коснятин. А он ненавидит новгородцев и тех, кто с ними связан.

Харальд молча согнул в правильный круг попавшуюся ему под руку чугунную кочергу в два пальца толщиной. Варяг стоял рядом с печкой.

— А что будет с тобой, Сольмир? — невыразительным голосом поинтересовался он.

— Меня убьют. У нас все серьезно, — усмехнулся сказитель. — А что бы, интересно, сделал ты, Харальд, если бы твой сын выдал твои тайны врагу?

Любава с грустью смотрела на Сольмира. Он не любил своих родных, он не считал своими отеческие предания, он мечтал о новом мире, но за передачу важных сведений, полученных в отеческом доме, им, новгородцам, он считал себя достойным смерти.

Харальд тяжелым взглядом смотрел на чугунное колесо в своих руках, бывшее недавно кочергой.

— Начнем с того, что я бы никогда не позволил приносить в жертву Нидхёггу подругу своего сына.

— В жертву кому?

— Крылатого змея, живущего у корней Мирового Древа, вы называете Велесом, а мы — Нидхёггом. Я ему не поклоняюсь.

И он попытался распрямить кочергу.

— Оставь, Харальд, — вмешался Творимир. — Неровен час, сломаешь. Руку повредишь. Все равно завтра к кузнецу идти, Любавину Гулену перековывать. Заодно и кочергу отдадим.

— И потом, — договорил варяг, — мы не враги муромцам. Князя, если ты еще не понял, интересует только святилище и волхвы. В Муромле никто из дружины даже и не появится. А волхвы эти и не муромские все. Только отец твой, да несколько его приспешников. Но Домажира-то как раз пощадят из-за тебя. Без святилища своего он все равно не страшен.

Харальд положил кривую кочергу на выступ печки.

— Добровит, Сольмир и Любава, вы уедете этой ночью в Суждаль, — непреклонным голосом сказал он. — Прямо сейчас. С меня довольно.

— Послушай, Харальд, — волнуясь, вмешалась Любава, — мне сказал Всеслав, что, если жребий упадет на меня, то меня все равно выкрадут для жертвоприношения, куда бы я ни сбежала.

— В Суждальском детинце тебя защитят. А после солнцеворота некому будет тебя выкрадывать.

— А как же Ростила? Я все же дружинница. Я смогу защищаться, а она…

— Не думаю, что ты сможешь, Любава, — Сольмир, прислонившись к закрытой двери, мрачно смотрел девушке в глаза. — Сначала тебя затащат в святилище Велеса. Помнишь те медвежьи шкуры, которые я тебе показывал? Ты ведь ни разу не была с мужчиной, и после такого тебе будет не до защиты…

Вот ведь, она же ничего такого ему не говорила. Сколько всего сказитель сообразил еще?

— … а потом тебя во внутреннем дворе святилища будет ждать медведь-шатун. Берлогу уже обложили.

Любава с трудом сглотнула. Вздохнула, выдохнула. С усилием взяла себя в руки.

— Все не так страшно, Сольмир, — начала она.

— Да, ничего особенного, — криво усмехнулся сказитель. — Я знал, что дорогу в святилище ищет князь Ярослав. И я бы показал тебе дорогу.

— Тогда ты уже был бы мертв, — грустно сказала Любава. — Этого бы тебе не простили. За нами наблюдали. Наш поход обсуждался. Всеслав спрашивал у меня, зачем ты на руках нес меня в святилище… Я все равно нашла туда дорогу, Сольмир. Я никогда не сбиваюсь с пути, завязаны у меня глаза, или нет. Прости, я обманывала тебя, когда не сказала об этом. Но я боялась за тебя. Не хотела, вынуждать тебя добровольно выдавать эту тайну.

— Ах, вот почему ты плакала, — резко мотнул головой сказитель, хищно блеснула серьга в его ухе, — а я-то гадал. Но мне совсем не жаль Велесову берлогу. Она загораживает Муромлю путь в будущее. Эка, тоже мне, красота. Так князь Ярослав знает теперь дорогу?

— Знает, — подтвердил Харальд. — И в ближайшее время уничтожит святилище. Сольмир, ты едешь в Суждаль. Не думаю, что муромцы порадуются открытому тобой пути в будущее. А Любава… Я дал клятву Рагнару, что позабочусь о его дочери.