Татьяна Иванова - Охотники на Велеса [СИ]

— Эй, волчок, — дружелюбно произнесла новгородка, — а ты не боишься, что сегодня с утра не сможешь войти к себе в избу, а будешь кругами бродить вокруг дома, дверь не увидишь?

— Это ты, что ли, Любава? — спросил «волчок». — А нам сказали, что ты не ведьма.

— А, так это ты, Ходута? — девушка узнала парня по голосу. — Так ведь и я тоже всегда говорю, что я не ведьма. Но обижать меня все равно не надо. Я теперь и имя твое знаю. Ты вообще, что тут делаешь?

— Вот вас выследил.

— Молодец! Но никому не говори. Иди лучше к себе домой — целее будешь. Веришь мне?

— Верю, верю, Любава, не обижайся. Я сейчас волчком, молчком к себе в избу.

Раздался тихий хлопок о землю и легкий шорох убегающего «волчка».

— Хорошо, что он был один. Поодиночке их еще можно уговорить…

— Ты слышала, им уже сказали, что ты не ведьма, — волнуясь, перебил ее Всеслав. — Их уже готовят… Любава, милая, поехали со мной. Прямо сейчас.

— Так ведь не завтра жеребьевка. Я не буду решать такой важный вопрос в спешке, сказала же. Просто проводи меня домой, а?

Она быстро пошла по улице. Чуть замешкавшийся, колеблющийся Всеслав догнал упрямую девицу через несколько шагов и взял за руку.

— Но за кого-нибудь тебе все равно придется выходить замуж. Не обижайся, но сроки у тебя поджимают. Ты думаешь, с Сольмиром у вас будут отношения не «как у мужчины с женщиной»? Ну как вдруг он еще каким-нибудь языком заинтересуется? Персидским, например? Как тебе восточные женщины?

Несмотря на серьезность ситуации, Любава хихикнула.

— А ты думаешь, восточная женщина сможет обучить его персидскому языку?

— Что, они совсем на это неспособны? Ну так он немецким может заинтересоваться. Или, там, латынью…

Любава тихо рассмеялась.

Всеслав шел с ней рядом и думал, что сейчас самое время пригрозить несносной, упрямой новгородке похищением ради ее же пользы. Ради ее же собственной пользы. А потом и вправду зажать рот, перекинуть через плечо. Ведь она такая легкая и хрупкая. Даже рот можно не зажимать. Не будет Любава кричать этой ночью. Не такая она дурочка. А его дом, где ждет хозяина заранее оседланный конь, совсем рядом.

Подойдя к воротам в деревянной стене города, он остановился, остановил Любаву, серьезно посмотрел ей в глаза, собираясь заговорить. Вздохнул даже, открывая рот.

И снова не смог.

Ворота города Муромля были этой ночью закрыты на огромный замок. Всеслав не стал искать лазеек и приставных бревнышек, при помощи которых молодежь пробиралась из пригорода в город, а просто открыл замок собственным ключом. Любава тихо присвистнула, глядя на это.

До самого Новгородского двора он мрачно молчал, обдумывая свое поражение и его последствия. У калитки Любава неожиданно прижалась к нему, неловко обняла.

— Чтобы не случилось, Всеслав, я всегда буду благодарна тебе за твою заботу.

И, прежде чем он успел ответить, убежала под защиту стен родного дома.

На следующий день, когда Любава готовила обед на всю их честную компанию, ее остановил Харальд.

— Знаешь, какие истории сейчас гуляют по Муромлю? — невыразительным тихим голосом спросил варяг.

— Нет, — слегка испугавшись, ответила девушка. Харальд говорил таким тоном, когда ему что-то очень и очень не нравилось.

— Рассказывают, что ведьма Любава вместе с выкормышем полоцких волхвов Всеславом разогнала ночью молодых парней-оборотней. Будто бы сверкали молнии без грома, несчастные парни забыли дорогу до своих домов, и всю ночь мерзли, бедняги, на Муромских улицах, — негромко и бесстрастно сообщил Харальд. — Дескать, Любава сменила Сольмира на Всеслава, и сейчас начнется.

— Всеслав проводил меня с посиделок домой. Просил меня стать его женой, чтобы он смог увезти меня из Муромля и защитить от жертвоприношения. Я отказалась. По дороге «волчки» привязались. Но все мирно обошлось.

— А почему я узнаю о желаниях Всеслава только сейчас? — так же тихо спросил Харальд. — По-твоему, это совсем не мое дело? А если он вздумает увезти тебя без твоего согласия, тогда что?

Любава вдруг вспомнила о собственных ключах от города у Всеслава, опустила голову и виновато молчала. Человек через любую лазейку пролезет, но, чтобы ночью, тайно выехать из города на лошади, нужно как-то открыть ворота.

— Вот что. Впредь я запрещаю тебе выходить с нашего двора без моего особого согласия.

Любава молча кивнула. Варяг вышел из избы, и она продолжила готовить обед.

Харальд вообще ходил в последнее время настолько мрачным, что даже Творимир не рисковал надоедать ему своими замечаниями.