Татьяна Иванова - Охотники на Велеса [СИ]

На обратном пути одинокая покупательница поняла, что недооценила щедрую душу Муромского старосты. Народ протрезвел далеко не до конца. Ее пытались затащить и в проулки и в лазейки в заборе. В одном закоулке Любава даже кинжал достала, иначе парни не отвязывались. Когда она уже прошла половину города, к ней пристал тот красивый песенник, который пел ей величальную песню на свадьбе.

— Как звать-то тебя? — спросила Любава, останавливаясь. Уж очень он тогда красиво играл и пел.

— Сольмир. Может, поговорим?

— Давай.

— Но не здесь же. Пойдем в овин, там тепло.

Он выглядел совершенно трезвым, так же внимательно изучал Любаву, как и она его. И ей же надо было налаживать связи с местным населением. И девушка согласилась. Они забрались на верхний этаж овина, снизу оба этажа прогревала печечка. Из-за ароматных колосьев и трав, запах сушащегося лука не особо досаждал. Любава села на дощатый пол, прислонилась к стене и обняла колени руками.

— О чем говорить хотел?

— Э-э-э, ты же не спешишь, давай для начала выпьем за знакомство, — он протянул ей небольшой изящный кувшинчик, ослепительно улыбнувшись.

Любава не спеша сняла крышечку и поднесла кувшинчик к лицу, осторожно принюхиваясь. Ну и дела! Не доверяя своему исключительно развитому обонянию, потому что в овине так пахло луком, что она вполне могла ошибиться, лекарка сделала маленький глоточек. После чего сомнений не осталось.

— Объясняй мне теперь, Сольмир, зачем ты несчастную девицу обмануть собрался.

— Обмануть? Это сильно сказано.

И даже не покраснел.

— Ничего особенного, конечно, но если это не сонный хмельной напиток, то я не лекарка, а подземный горносталь, — дружелюбно разъяснила Любава.

— Это не просто сонный напиток, — слегка смутился Сольмир. — Тебе же приятнее будет. Ну что ты так смотришь? Али не знаешь, зачем парень с девкой в овин забираются.

Об этом как раз наивная Любава и не подумала, когда соглашалась на посещение овина, глядя в голубые глаза под красиво изогнутыми бровями.

И все же.

— Давай рассказывай всю правду. Иначе пойду по городу расспрашивать, всех ли своих девиц Сольмир сначала сонным напитком угощает. Я приезжая новгородка. Мало ли, какие у вас народные обычаи?

Широкоплечий красавец на этот раз сильно смутился и даже покраснел.

— Я же сказал, это не совсем обычный сонный напиток. Ты уснешь и будешь видеть приятные сны.

— Какие сны?

— Откуда я знаю, какие. Что я девица что ли? Но никто не жаловался. Все уверены, что я первый бабник в городе. Никто кроме тебя ничего не заподозрил. А детей никаких, и никто с женитьбой не пристает.

— Ничего, ничего не понимаю, — пожаловалась Любава. — объясни по порядку.

Сольмир помолчал, потом начал, чуть смущаясь.

— Ну ты понимаешь, что если неженатый парень по бабам не ходит, то это ему в позор?

— Поняла.

— А меня эти бабы никогда не привлекали. Я не понимаю… ну одна, ну…

— Ладно, это я тоже поняла, а дальше?

— Ну я сын волхва главного, как-никак, у нас в семье старинные знания сохраняются о зельях всевозможных.

— И?

— Я не хочу сейчас семьей обзаводиться, — повысив голос, резко сказал Сольмир, — я хочу по миру поездить, людей посмотреть, себя показать. Понимаешь? Хочу греческий язык выучить. Ты же из Новгорода? Там все, говорят, грамотные. Я хочу греческие книги читать. Это такой мир! — молодой сказитель отбросил смущение. Поняв, что все равно теперь терять нечего, заговорил свободно о том, что он, наверное, никогда и никому не поверял. — А мне говорят, женись. Оставайся здесь. Паши, паси, торгуй. И появись из-за моей небрежности хоть один ребенок, мне уже не отвертеться.

— Послушай, Сольмир, но ведь ты можешь быть купцом. Будешь ездить по разным странам…

— Поездил уже, — с горечью ответил сказитель. — Дальше караван-сараев нас не пускают. Чтобы выйти нормально во внешний мир нужно знать грамоту, знать языки тех народов, с которыми общаешься. И ведь это нетрудно. Но у нас же убьют любого, кто даже подумает о том, чтобы освоить грамоту. От грамотности, видишь ли, только разрушение обычаев.

— Поняла. И что же ты придумал?

— Я даю женщинам зелье, от которого они не засыпают, а дремлют. И снится им то, что там у них в голове присутствует. Я жду, пока они заснут, глажу по голове, или по ножке там. И ухожу. А они просыпаются, полностью уверенные, что все было как должно. Ни одна еще храбрости не набралась, пожаловаться.

— Сольмир, ты рискуешь. У вас разве нет таких бабок, которые девок от женщин отличают?