Такаббир Кебади: Трон Знания. Книга 4

Утром Адэр сообщил советникам, что уезжает на день рождения Могана Великого.

На банкет были приглашены только избранные: короли с супругами и высокопоставленные вельможи с жёнами. Для остальных гостей — их было ни много ни мало почти двадцать тысяч — столы накрыли в гостиных, смежных с бальным залом. В ожидании именинника и начала танцевального вечера отпрыски правителей и знатные дворяне наслаждались кулинарными изысками и разнообразными винами, заигрывали с дамами, обменивались любезностями и делились новостями.

В Тезаре, как и в других государствах, существовал Закон «Об увеселительных собраниях для титулованных особ». Темы для бесед были строго регламентированы, и светское общество, желая поболтать о чём-либо запретном или пикантном, всячески изощрялось, придумывая словесные обороты и завуалированные фразы.

Говорить о Грасс-Дэморе и Адэре не воспрещалось, однако дворяне сами приняли негласное правило: на торжествах даже вскользь не упоминать престолонаследника Тезара. Его не вычеркнули из памяти, его страну не стёрли с карты мира, просто разговоры о политике, проводимой Адэром, неизменно перерастали в жестокие споры. Высший свет Краеугольных Земель раскололся на два непримиримых лагеря. Молодых сторонников Адэра было ощутимо больше, чем престарелых противников. Наверное, поэтому Моган Великий избегал прилюдно обсуждать сына.

Усмирив желудок яствами и подогрев знатную кровь вином, гости прохаживались по гостиным, предназначенным для отдыха между танцами. Там стояли бильярдные и ломберные столы, кресла и кушетки, рояли для любителей музицировать и петь. За стеклянными панелями цветущих оранжерей горели фонари и медленно падал снег.

Часы пробили половину девятого. Гости двинулись в бальный зал и выстроились вдоль стен, оплетённых золотыми лианами. К ним присоединились те, кому выпала честь присутствовать на банкете. Ровно в девять после объявления церемониймейстера на пороге зала появился Моган Великий. Отвечая кивками на приветствия, направился к возвышению, возведённому у передней стены. Люди смыкались за его спиной — так две реки в полноводье бесшумно и покорно сливаются в один неторопливый поток.

Моган поднялся по ступеням и повернулся к публике. Пока звучал гимн Тезара, гости успели отметить утомлённый взгляд Великого, запавшие щёки, заострившийся подбородок. Чёрный китель и перекинутая через плечо белая лента, усыпанная алмазами, подчёркивали нездоровую бледность лица.

Когда отзвучали последние аккорды, Моган положил руку на спинку королевского кресла, будто нуждался в опоре:

— В этот вечер я буду говорить не как правитель. Хочу говорить как обычный человек. Я рад, что вы пришли. Мои соратники и друзья, молодое поколение, которое скоро сменит своих отцов. Я не оговорился: скоро… Время бежит слишком быстро. — Великий обвёл присутствующих взглядом. — Мне жаль, что среди вас нет моего друга, короля Партикурама. Прошу почтить память его сына Норфала минутой молчания.

Выдержав паузу, продолжил:

— Мне жаль, что сегодня рядом со мной нет моего сына Адэра.

— Есть, — прозвучал от дверей резкий голос.

Публика закрутила головами и вновь разделилась на две реки. В дверном проёме стоял Адэр.

Спохватившись, церемониймейстер вынырнул из-за его плеча:

— Правитель Грасс-Дэмора, престолонаследник Тезара Адэр Карро!

В глухой тишине Адэр двинулся через зал. Чёрные брюки, кремовый китель военного покроя, на золотых погонах короны из драгоценных камней. Справа витой аксельбант, слева, над карманом, два герба: чайка с орлом и медведь.

В одной руке Адэр держал коробку обтянутую белым шёлком. Вторая рука заложена за спину и прижата тыльной стороной ладони к пояснице.

Адэр приблизился к помосту и поклонился Великому, как равному по положению:

— Не буду говорить о возрасте, Ваше Величество. — И задержал дыхание.

Отец был живым воплощением истории Тезара. Он взошёл на престол в шестнадцать лет, во времена относительно тихие и спокойные. Народ жил ровно, без особых потрясений, и Тезар походил на пруд со стоячей водой, покрытой ряской и тиной. Моган расшевелил тяжёлое на подъём высокородное сословие, робкое перед новыми и трудными делами, выдернул народ из безмятежного пруда, очистил и оживил воду.

Он действовал с полным произволом. Его имя произносили сквозь зубы, смеялись над ошибками, злорадствовали при затруднениях. И лишь через девять лет, увидев первые результаты произвола короля, подданные заговорили о нём с почтением. А ещё через пять лет Могану дали второе имя — Великий, ибо его знают современники, его не забудут потомки, ибо его ошибки и затруднения временны, а заслуга перед отчизной вечная.