Анастасия Никитина - Ректор по семейным обстоятельствам

Макса расхохотался:

— Вот видишь, чему ты ребенка учишь. А потом удивляешься.

— Поговори мне ещё, — пробурчал пристыженный папенька. — И всё-таки. Что, если Алённа, ну скажем, попросит Его Величество сходить кое-куда и больше не возвращаться?

— А это уже проблемы Его Величества. У нас свободная страна, и никого палками в храм не гонят.

— Ну если так… На это ты согласна, Алённа? Имей в виду, больше поблажек не будет!

— А ссылка в земли, которые на лучших картах обозначаются белым пятном, теперь называется поблажкой? — не удержавшись, съязвила я.

— Алённа! — в один голос заорали царственные родственнички.

— Дайте мне несколько минут.

Я встала и вышла в спальню. Приблуда тут же проскользнула следом в не успевшую захлопнуться дверь. Я молча приобняла девчонку за плечи и подошла к распахнутому окну. В парке носились припозднившиеся студиозы. В окнах общежития напротив горел свет, мелькали какие-то тени. Только сторожка у ворот оставалась тёмной и безмолвной.

— А может, поедем? Ну их с этими дикостическими браками, — тихо сказала Оли. — А зелья варить и у чернаков можно. Я у дяди Никса спрашивала. Там зельевары называются «аптекусы». Красиво.

— Хорошо. Только при одном условии.

— Зелья без присмотра не варить! — тут же отрапортовала приблуда.

— Я о другом, — невольно улыбнулось моё уже решившееся Высочество. — Никогда не упоминай при мне Никса. Договорились?

— А почему? Он хороший.

— Хороший, — не стала спорить я.

— Тогда почему? — Оли, как всегда, предпочитала ясность.

— Объясню. Но не сейчас, а лет через десять. Так договорились?

— Договорились, — серьёзно пожала мне руку, скрепляя договор, мелочь. — Но не думайте, что через десять лет я дорасту до вашего… Как там его? Когда все забывают…

— Склероза? — подсказало моё развеселившееся Высочество.

— Ага. Его!

— Хорошо.

Правитель, услышав моё согласие, засиживаться не стал. Единственное условие, что Оли отправится вместе со мной, он принял без возражений и быстро ретировался, прихватив с собой хитроумного братца, на прощанье подмигнувшего мне из портальной арки. Мы с Оли провели весёлый вечер, провоняв всю лабораторию горьковатым запахом роз. Много позже, когда умаявшаяся приблуда уже видела третий сон в своей старой кровати, я всё ещё сидела в кабинете, вспоминая разговор с правителем. И чем дольше я о нём думала, тем больше убеждалась, что вариант, предложенный Максой, единственный из возможных. Я уеду из города, где всё напоминает о Никсе, не потеряю королевский Дар и останусь относительно свободной. А тамошний правитель… На мне свет клином не сошёлся. Потолчётся в запертую дверь и найдёт себе другую.

Приглушённый писк кристалла связи выдернул меня из оптимистических размышлений.

— Сестренка, ты как, не передумала ещё?

— Можно подумать, вы дадите мне такую возможность, — усмехнулась я.

— Возможность вряд ли, — хмыкнул братец, — а совет — всегда пожалуйста.

— И что же посоветует государь-наследник?

— Убрать Оли с глаз долой.

— Если он передумал…

— Нет! С посольством всё так, как и решили. Тут другое. Видишь ли, Па очень понравился аромат зелья Оли. Он даже, пока вы с ней секретничали, проверил его на наличие вредных примесей и, убедившись, что ничего страшного там нет, использовал в качестве парфюма.

— И что? — не поняла я. — Оно действительно очень приятно пахнет.

— Запах выше всяких похвал. И приятный, и стойкий, — хрюкнул Макса.

— И чем тогда недоволен наш царственный любитель ароматов? — поторопила я развеселившегося братца.

— Тем, что этот аромат понравился не только ему, но и двум-трём сотням мух. Они весь вечер над ним кружат, и прогнать их не получается. Одних испепелишь, через пять минут новые налетят. Па уже извел годовой запас мыла и спалил себе волосы на макушке. А завтра, если ты помнишь, приём в честь правителя Чёрного континента.

Мой хохот услышал, наверное, даже дядюшка в Бездне, чем бы он там ни занимался.

На Храмовый город опустился вечер. Я стояла перед ростовым зеркалом в ванной и с сомнением качала на ладони широкий ошейник. Ну то есть, мне это безобразие казалось ошейником с обрывком цепи, а ювелиры называют подобное «бесценное ожерелье из сокровищницы правителя». Вымученно вздохнув, моё сквозь зубы сквернословящее Высочество застегнуло брильянтового монстра на шее. Сразу пришлось задрать подбородок выше всех разумных пределов, иначе острые грани камней втыкались в кожу не хуже пыточных приборов. Ладно, хоть диадема крепко держалась в замысловатой прическе, сооруженной прискакавшей с самого утра мастерицей. Хороша бы я была, то и дело поправляя сползший на глаза дорогостоящий козырек.