Ника Иванова - Дарай. Я с тобой навсегда [СИ]

‒ Поищем-ка на тебе амулеты, мальчик, ‒ клинок блеснул в отсветах костра, и на рубашке Дарая появилась тонкая красная полоса, вызвав вспышку боли. Она была терпима, но неприятна. Эсфир попытался остановить дроу и хоть что-то объяснить, но не смог даже рта раскрыть.

Дроу раз за разом взмахивал клинком, виртуозно разрезая одежду на тонкие лоскуты и оставляя на коже едва заметные, но кровоточащие порезы. Когда на Дарае не осталось ни клочка ткани, дроу остановился, разглядывая стройное обнажённое тело, украшенное кровавыми разводами, словно диковинной и страшной росписью. Дараю оставалось только молчать и по-прежнему пытаться сбросить ментальные путы. Ему удалось даже чуть пошевелить пальцами на руках, и это можно было считать удачей. Дроу вновь зажёг на руке огненный цветок и бросил в своего пленника, но и это заклинание впиталось в полупрозрачный кокон защиты.

‒ Как ты это делаешь? ‒ услышал Дарай вопрос. Он пытался контролировать раздражающую боль от порезов. Пока его тело было под контролем менталиста, регенерация не справлялась. Но он понял суть того, что хотел узнать дроу.

‒Эт-то не амулет-т. Врождён-ная спос-собность, ‒ прошептал он. Кровь тонкими ручейками покидала тело, ослабляя его.

‒ Это ещё хуже, ‒ произнёс задумчиво дроу. ‒ Ты очень опасен, человек. Если ты попадёшь не в те руки, ты сотворишь много бед. Убить тебя, что ли?

‒ Не-ет, ‒ произнёс Дарай.

‒ Ты умеешь просить? ‒ ехидно улыбнулся мучитель.

‒ Не-ет! Я с-сам с-себе хозяин! Никто не сможет мне приказать, ‒ превозмогая пульсирующую боль в висках, Дарай сделал рывок. Он на долю секунды смог преодолеть ментальное давление, приподнялся на локтях и… закричал от пронзающей боли. В руках дроу появился второй клинок, близнец первого, чтобы молниеносно войти в ладони Дарая, надёжно пригвождая его к земле.

‒ Слишком силён, слишком своеволен, слишком необычен для человека, ‒ зло произнёс дроу, склоняясь над вновь поверженным пленником. ‒ Я не могу даже пробиться в твои мысли, а значит, не могу просчитать тебя. Но ты мне интересен, человек. Дай мне слово, что никогда не станешь врагом империи Эрелон, и я, быть может, отпущу тебя.

‒ Нет, ‒ упрямо прошептал Дарай, закусив губу от боли. После неудачного рывка ему стало легче. Давление начало ослабевать, а значит, тело привыкало к нему. И, возможно, защита найдёт способ противодействия. Если успеет, конечно. ‒ Только не т-теперь! Я поступил по чести, а ты пришёл пытать меня!

‒ Ты не боишься смерти?

‒ Нет. Воину смерть не страшна, ‒ с трудом улыбнулся Дарай, всматриваясь в безжалостно красивое лицо своего мучителя. Почему-то ему хотелось запомнить его, унести с собой в новую жизнь. Дарай не сомневался, что этот дроу убьёт его.

‒ Воину? Ты умрёшь не как воин, а как… шлюха, ‒ прошипел дроу, сбрасывая с себя одежды. Его гибкое сильное смуглое тело замерцало в темноте затухающего костра.

‒ Не надо, ‒ попросил Дарай. ‒ Просто убей меня, если это успокоит твою мстительность. Но… не надо так…

‒ Меня не волнуют твои желания. Здесь правят только мои желания, ‒ дроу с силой раздвинул ноги Дарая ещё шире, и нарочито медленно опустился на него, дав в полной мере прочувствовать своё возбуждённое достоинство. Пленник изо всех сил дёрнулся, пытаясь сбросить смуглое сильное тело.

‒ Я прошу тебя… Не надо, ‒ отбросив в сторону гордость, вновь попросил Дарай, с надеждой всматриваясь в пламенеющие глаза напротив. ‒ Если ты сделаешь это, я умру.

‒ Ты умрёшь, я не спорю, ‒ дроу слизнул каплю крови с губ Дарая и прошептал, зажмурив глаза: ‒ Ssijin(сладкий, милый).

‒ Почему ты меня не слышишь? Да, я вмешался в ваши с Зорангом дела, и готов понести наказание, но не так. Я не могу…

‒ Считай, что это и есть твоё наказание, ‒ хищно улыбнулся дроу, и резкое проникновение вырвало из горла Дарая крик. Пронизывающая, разрывающая боль проникла во все уголки сознания.

Дроу двигался неистово, быстрыми толчками вбивая тело своего пленника в тонкую походную постель, всю пропитанную кровью. Ему было безразлично, что чувствовал человек, попавший в его власть. Всё его тело затопило дикое, ни с чем несравнимое возбуждение. Ему безумно нравился запах кожи, вкус крови, звук голоса, полного боли. Он не узнавал сам себя, но остановиться не смог бы даже под угрозой смерти. Приподнявшись на вытянутых руках, и глядя сверху вниз на запрокинутое искажённое мукой лицо, он задвигался ещё быстрее, стремясь постигнуть то, что ускользало. Чувствуя приближение оргазма, он поднял голову и устремил взгляд к звёздам. Через миг он закричал, выпуская на волю всю ярость, гнев и… боль. Сейчас чувствовал то же, что и жертва его безумства. Опустошение, тоску, безнадёжность. Он знал, что сам стал причиной этому.