Владимир Поселягин - Чародей [litres]

На взлом ушло не три, а чуть больше двух часов. Внутри действительно нашлось все, что нужно: два компаса, карты, штурманский инструмент, пользоваться всем я умею, знания штурмана передавались вместе со знаниями рулевого. Дальше, включив ночник на столе, стал высчитывать маршрут. Где мы находимся, я смог определить приблизительно, но хоть немного определился. Летим не туда, куда нужно. Баронства вообще справа по борту. Ладно, хоть не в противоположную сторону движемся. Кстати, одежду свою, передник и тюрбан я выкинул за борт – грязные. Сам тоже не очень чистый, после экзекуции даже помыться не дали, на теле повсюду следы крови. Безуровневый амулет защиты от сканирования убрал в щель, да и всё ценное туда же, включая карты и штурманский инструмент. Сейф запер, он теперь пуст, и прошёл на палубу. Нужно менять курс. Графиня так и сидела в кресле рулевого, и мы, найдя нужный поток, свернули паруса, поднялись на полкилометра и, войдя в поток нужного направления, снова подняли паруса. На этом всё, я принёс из каюты шерстяное одеяло и, завернувшись, уснул на палубе в ногах у графини. Три часа сна, а потом моя очередь рулить. Часы есть, разбудит, когда нужно. Ну, или если что-то случится. Последнего очень не хотелось. Однако разбудили меня куда раньше, чем мы планировали.

Очнулся я от пинка в бок. Графиня особыми манерами не отличалась. Вообще, рулевые, когда сидят на своих местах, пристёгиваются, тут широкие ремни, включая плечевые. Если на полном ходу влететь во встречный поток, тут не только пассажиров может сдуть (бывало и такое), но и членов команды скинет, включая рулевого, так что страховка ремнями не помешает. Сев, я осмотрелся, соображая, зачем меня разбудили. Графиня пристегнулась явно на всякий случай, потому как наш поток был пока вполне безопасный. Если его и окружали другие воздушные массы, то все попутные. Однако редко, но бывало, что рядом мог идти и встречный поток. Сами потоки редко строго прямые, нужно часто поворачивать, опускаться ниже, или подниматься выше, для того рулевой и требовался, и если он оплошает, то есть шанс влететь во встречный поток. Турбулентность на границах очень большая, может втянуть. Поэтому, когда рядом появляется встречный поток, согласно правилам управления шелхами, на палубе запрещается находиться всем пассажирам, да и членам команды не рекомендуется, кроме рулевого и двух матросов, но со страховками.

Тут же ситуация другая. Конечно, наш поток не сильно крутился, похоже, скоро рассеется, но виноваты тучи, что стремительно шли на нас. Мерцали вспышки молний. Мы стремительно сближались с явно немалым грозовым фронтом. Спал я всего полтора часа, очки надел сразу же, как проснулся, и, выслушав доклад графини, скомандовал:

– Как только опущу паруса – немедленно вниз.

– Может, над тучами переждать?

– Кислородное голодание, – напомнил я. – Грозовой фронт высокий.

– Это же военный корабль! – не понимала та.

– Бывший военный. Я уже смотрел, амулетов регенерации воздуха в каютах нет, а соорудить даже слабенький понадобится часов шесть.

– Долго.

– Были бы инструменты, сделал бы быстро, но инструментов мало. Не хватает. Всё, работаем.

Время шло не на минуты, а на секунды. Я быстро спустил паруса, это не сложно, и как раз увязывал их, когда графиня начала экстренный спуск. Увязав паруса, я встал у борта, тут нужна помощь рулевому, и подсказывал, когда сложить киль и закончить спуск. Наконец, спустились. Скорость у курьера немалая, нас несло метрах в двух над землёй со скоростью в пятьдесят километров, и это ещё при слабом ветре. Однако тучи уже над нами, начал моросить мелкий дождь. В общем, добежав до носа, я сбросил за борт якорь. Дёрнув, нас немного протащило, пока якорь не зацепился, и, снова довольно сильно дёрнувшись, курьер встал, носом в сторону ветра. Натянутый якорный канат дрожал от напряжения. Я мигом спрыгнул за борт, графиня отдала канаты, и, забив глубоко штыри, я прочно привязал наш шелх. Канаты и штыри входят в комплект спасательных средств как раз для таких случаев, обычно хранятся в каморке боцмана. Одиннадцать канатов держали шелх, много, но судно дрожало под напорами ветра, однако стояло. Я поднялся на борт по верёвочному трапу, поднял его на борт, после чего указал графине на каюту. Только когда мы оказались внутри, стало возможно разговаривать. Отряхнувшись (мы оба были мокрыми с ног до головы), сказал:

– Всё, отдыхаем. Вы занимайте эту каюту, а я вниз, к девчатам.

– Долго непогода продлится?