Елизавета Соболянская - Холодные горы [СИ]

— В казарму? — глаза девушки расширились от страха.

— Да она сама дура, — припечатала девчонка, — начала гостю приезжему глазки строить и господина вином облила. Он и сказал, что раз ей мужика хочется, то у нее их много будет.

Эллина поднесла тонкую руку к горлу, борясь с тошнотой, а служанка все не умолкала:

— Лекарь ее потом подлечил, сказал, что все в порядке. Господин на нее посмотрел, да и поставил в казарме постели стелить.

Эллина не выдержала — схватила бокал с водой и сделала несколько глотков. К такому ее не готовили. Ей было страшно, душно и дико вся эта легкость, с которой девчонка рассуждала о мужчинах и женщинах, об их отношениях и связях вызывала у линдийки нервную дрожь.

Она вышла в розовый садик, в надежде избавиться от ощущения веревки, затягивающейся на шее. Побродила по узким дорожкам, послушала тонкий лепет крохотного фонтанчика бьющего в каменной чаше и наконец замерла среди цветов, привычно выбрав самый лучший ракурс для того, кто может ее увидеть. Нежно-кремовый матовый шелк великолепно оттенялся темной зеленью кустов и крупными чайными розами.

У ее маленькой живой картины нашелся зритель — властелин гор уже успокоился, выгнал наложников прочь и решил заглянуть к новой игрушке. Служанка направила его в сад и, вот теперь он мог любоваться тем, чем славился Линдиниум на сотни верст.

Господин замка не был лишен эстетического восприятия. Ему сразу представилось великолепное тело девушки, распластанное на мраморной плите. Нет, не на мраморе! На великолепном розовом кварце! Чтобы ее нежная кожа светилась, когда он стиснет ее плоть, медленно входя в ее тугие ножны. И цепи. Крупные блестящие звенья из холодного полированного серебра. Или лучше жемчужные путы? Тонкие шелковые нити украшенные драгоценным жемчугом, за обрыв которых рабыню можно наказывать долго и изощренно, например мучая страстью на грани удовольствия и боли…

Отвлекаясь от своих дум хозяин замка увидел, с каким страхом смотрит на него девушка и решил, что эта редкая игрушка требует более бережного отношения. Ему вдруг захотелось добиться от нее стонов страсти, стыдливого румянца и восторга в прекрасных глазах. Начать можно с малого — с комплиментов. Все женщины любят, когда им говорят об их красоте. Мужчина выступил из тени и приблизился к своей пленнице:

— Хорошо ли вы устроились, Эллина?

— Благодарю вас, господин, мои комнаты удобны, — отвечала девушка, воспитанно опуская глаза.

— Я мало знаю о вашем городе, — небрежно сказал повелитель, любуясь густыми ресницами игрушки.

С трудом подбирая слова, Эллина постаралась рассказать о своем городе, но едва вспомнила маму и отца, слезы снова закапали на тонкую ткань туники.

— Нет, — веско сказал господин, — слезы мне не нравятся.

Девушка усилием воли перестала плакать.

— Отлично, — ее хозяин вынул платок и удалил следы слез с ее лица. Потом отступил, продолжая рассматривать Эллину при свете солнца: — Сегодня после ужина придешь в мои покои, я хочу увидеть тебя всю, — распорядился господин гор. — Оденешься, как принято в твоем городе на знакомство с женихом.

Эллины оставалось только поклониться. Видимо, не так уж мало знал о Линдиниуме господин гор. На знакомство с женихом девушку одевали так, что до гостиной приходилось вести ее в коконе из шелка. Но где взять такие одежды и украшения? Пока линдийка ломала голову над вопросом, ее служанка уже убежала за старшим над гаремом. Очень тучный мужчина пришел в комнаты новой игрушки, бросил на нее косой взгляд и пообещал доставить все нужное в течении часа.

Руки Эллины дрожали, когда она разложила на постели в нужном порядке шелковые ленты, длинные низки бус и мерцающий крем для тела. Потом встала перед большим зеркалом и принялась одеваться.

Длинные жемчужные нити подчеркнули стройную шею. Широкая лента скрыла соски, выделив небольшую упругую грудь. Живот остался обнаженным, от бедер вниз упала юбка из тонкой прозрачной ткани. Распущенные волосы прикрыли хрупкие плечи, ноги перевили ленты сандалий. Ни краски, ни духов, лишь естественный прохладный аромат тела и легкий перламутровый блеск на коже. Последним штрихом стало огромное шелковое покрывало — идти через двор еле одетой Эллине не хотелось.

Умытая и переодетая в чистое платье Киса готова была сопровождать хозяйку в покои повелителя. Они вышли за полчаса до назначенного времени, медленно прошли по коридору, давая налюбоваться собой стоящим в дверях обитателям гарема. Под шепотки и возгласы пересекли двор и остановились у массивной деревянной двери. Безмолвный слуга в черной одежде распахнул ее, пропуская игрушку в покои господина.