Елизавета Соболянская - Холодные горы [СИ]

— Уже ужин? — не много рассеяно спросила девушка, вспоминая, что в ее городе жребий тянули едва ли не на рассвете.

— Да, госпожа, — служанка усадила хозяйку в кресло, и убежала, приговаривая, что скоро вернется.

Оставшись одна Эллина наконец дала волю чувствам — слезы потекли рекой. Она не пыталась вытирать их, зная, что это испортит цвет лица, но услышав шаги в коридоре, моментально перестала плакать, приложила к щекам влажную тряпочку и через минуту лишь ярко блестящие глаза указывали на недавний плачь.

Киса влетела в комнаты госпожи в своей обычной манере — так, что драная юбка развивалась во все стороны разом.

— Несите воду в купальню, ставьте еду здесь! И шевелитесь, шевелитесь! — в голосе девчонки уже прорезались командные нотки, а Эллина мысленно покачала головой — таких служанок мать быстро отправляла на конюшню, чистить навоз.

Однако здоровенные парни слушались пигалицу беспрекословно. В ванную внесли несколько бадей с кипятком, холодная вода там была, а на маленький столик у окна водрузили здоровенный поднос накрытый крышкой.

— Госпожа, — Киса аж приплясывала на месте, — вы будете сначала ужинать или мыться?

— Освежусь, — медленно вставая сказала Эллина, — приготовь полотенца и душистое мыло, а еще расскажи мне, какие у вас тут порядки.

Служанка моментально проводила госпожу в купальню и принялась рассказывать о гареме:

— Господину платят дань многие города, а еще бывает купцы подарки привозят, так всех сразу в гарем и доставляют. На первом этаже у нас кухня, купальни разные хозяйственные помещения, а на втором уже комнаты для слуг и новеньких наложников. На третий переезжают те, кого заметил господин. Вот возле входа на втором этаже две двери, зеленая и голубая. Когда много женщин привозят их сразу за зеленую дверь и определяют, а мужчин за другую. Там жить плохо. Одна большая комната на всех, тюфяки прямо на полу лежат и кормят раз в день из общего котла. Там долго не держат. Если господин не забирает, то через месяц-другой на кухню переводят, или в баню или еще в подарки.

— В подарки? — мелодично спросила Эллина, намыливая безупречное плечо.

— Когда к хозяину гости приезжают, он их в особой комнате принимает, и если кто гостям нравится, дарит.

— Часто такое случается? — небрежно поинтересовалась девушка, отворачиваясь, чтобы не выдать своих чувств.

— Нет, — подумав заявила Киса, — хозяин своими игрушками только очень нужных ему людей награждает. Да и дарит только то, чего у него много. Вас госпожа точно не отдаст, — простодушно добавила девчонка, подливая в лохань кипяток, — таких как вы тут еще не было.

Вот уж когда снова вскипели на глазах слезы, но линдийка сдержалась и продолжила сбор информации.

— А если господин сразу назначает покои?

— Это хорошо, но комнаты тоже разные есть. Вот та куда вас Тинос запихнул, она должна еще год пустая стоять, но и потом ценную рабыню в нее не поселят, сначала простую девчонку, чтобы проверить, что болезнь ушла. А эти покои особые, здесь еще никто не жил, их господин недавно сделал.

— Сделал?

— Ну да, — служанка взялась натирать мягкой тряпочкой спину госпожи, продолжая объяснять очевидные для себя вещи. — Господин же повелевает камнем, он может приказать и у замка вырастет новая стена за одну ночь.

Эллина содрогнулась. Раньше она не представляла всей силы и мощи господина гор, но замковая стена толщиной в три-четыре ярда? За ночь?

— Здесь целый ряд новых покоев, — девчонка махнула рукой в сторону спальни, — господин их построил и все думали, что забыл. А он ничего не забывает. Когда меня сюда привезли, я босиком была, так он заметил и велел старой Гризе выдать мне башмаки и теплый платок.

— А ты тоже выкуп? — осторожно поинтересовалась купальщица.

— Нет, — Кисандра помотала головой, — меня сюда с другими детьми привезли, сказали, город лавина накрыла. Мы тут уже давно живем. Кто на кухне, кто на конюшне, Дая к себе сапожник взял, а Солем у кузнеца работает.

Болтовня девчонки девушку немного успокоила. Может господин гор не такой уж кровожадный хозяин?

После омовения Эллина завернулась в кусок полотна и села у огня подсушить волосы. Закончив, она не стала собирать их в прическу, а просто заплела косу, и задумалась что надеть. Ее собственное платье запылилось и пропиталось потом. Нежную ткань требовалось бережно выполоскать в отваре мыльного корня, растянуть на деревянной раме и высушить в тени, не позволяя выгореть тонким оттенкам.