Макс Корбин - Старые обиды и предательство

- Вставай парень, не время…

Я кое-как поднял руку, отмахиваясь. – Время! Иначе не дотяну.

Кинк бросил свой рюкзак, схватил меня за руку и одним движением взвалил на плечо. Я запротестовал.

- Зклинание! Мне нужно использовать заклинание!

Старик не остановился, продолжив быстро семенить по тропе.

- Разрушение эфирных сущностей. Только с землей. Мне нужна минута.

Гарри называл разум главным оружием чародея. Но еще он приучил меня к осторожности в обращении с неизвестной магией и экспериментаторством, но сейчас я не видел другого выхода. Это либо сработает, либо нет.

- Ладно, - разрешил старик и аккуратно поставил меня на землю. Я тут же рухнул на задницу, а он достал сигнальный жезл.

- Нет! – сказал я. – Если не получится – они все равно не успеют, только клан перепугаем.

Старик только хмыкнул, поднял жезл в небо и выпустил вверх большую огненную стрелу, что пробила крону ближайшего дерева, срезав несколько тонких веток. В небе стрела издала свист и взорвалась россыпью красных искр.

Дело сделано, смысла спорить больше не было, я достал блокнот с заклинаниями. О, «крепкая воля»! Сейчас пригодиться. И «защита разума»! Пускай эти заклинания были подобраны мной для защиты от внушения и практически не использовались из-за той серебряной штуки, что Гарри поместил под кожу лба, но побочные эффекты заклинаний помогли мне собраться. Усталость не исчезла, но отступила на второй план, и я сумел рассмотреть ситуацию более трезво.

Рисовать знаки и фигуры в воздухе я так и не научился, значит, мне нужна поверхность. Руки трясутся, и изобразить удобоваримую форму в блокноте без потерь пропорций не выйдет. Рисовать нужно на земле. А еще лучше, если это сделаю не я!

- Дед Патрик, начертите на земле вот это, - попросил я старика, показав ему заклинание разрушения эфирных сущностей. – Только вместо вуньйо и алгиза, феу и беркана соответственно, - назвал я руны, которые следовало заменить, а в центре треугольника отал.

- Я не так силен в этом, парень, - сознался старик. – Никогда не интересовался ни ритуалистикой, ни амулетами.

- Руны знаете – этого хватит.

- Ладно, попробуем. Большой делать?

- С арбуз размером.

Благодаря отличному орлиному глазомеру и твердой руке, справился дед куда лучше меня. Рисовал ножом прямо на тропе, где земля была тверже и легче держала форму. Знаки вышли едва ли не математически точными. Мне осталось только коснуться крайней борозды, влить в нее магию земли. Вот уж в чем я сейчас не ощущал недостатка! Полный источник, да еще и по телу черт знает сколько гуляет.

Залил, стал на четвереньки и, не разрывая контакта руки с формой, склонился над ней так, чтобы центральная отал смотрела мне в живот, и активировал. Центральная руна была добавлена для дестабилизации заклинания, чтобы оно не било лучом, а рассеивалось сразу после активации. Не хотел бы я себе тонкое тело повредить. Серая, твердая магия двинула мне каменным кулаком в живот и теркой прошлась по коже. Я зарычал и свалился на землю, корчась от боли. Каждая частичка кожи, покрытая серым налетом магического отравления, горела раскаленным углем. И очень хорошо, что я не придумал для заклинания подпитки, едва оно рассеялось, боль отступила, превратившись в легкое жжение крапивы. С этим можно было жить.

Я с благодарностью принял помощь старика, он взвалил мою правую руку себе на шею и помог подняться. Кожа зудела, голова гудела, а внутри ощущалась необыкновенная пустота. Ну вот, я снова с пустым родником. Зато живой!

- У тебя кровь из носу, - сказал старик.

Я мазнул левой рукой под носом и растер красные капли все еще серыми, но уже двигающимися пальцами.

- Это не страшно, - ответил я. Пробка в носу таки протерла слизистую, но пока кровь течет наружу, это действительно не страшно. А почему она вообще течет? Я потянулся к своим амулетам. Пусто. Каменная трясина вытянула магию из всего, что при мне было, кроме перстня с каменной кожей. Какая, однако, ирония.

Через несколько шагов я отказался от помощи старика. Шагать стало не то, чтобы легче, просто я справлялся сам, а еще через километр мы услышали стук копыт.

- Сюда! - позвал дед Патрик.

Два каурых жеребца под седлами не самых слабых колдунов, из поколения кузена Эвана подлетели почти вплотную. Тим Кинкейд, из другой ветви Кинкейдов, на ходу спрыгнул с коня и бросился ко мне. Артур Логг остался в седле, но осадил коня, от чего жеребец недовольно заржал, встал на дыбы и пару раз взмахнул передними ногами.