Джордан Ривет - Художница проклятий [litres]

Суматоха вокруг отца Арчера утихла. Джаспер Ларк был весь в повязках, хотя кровотечение, казалось, не остановилось полностью. Проклятый камень Брайер сделал свое дело, но Ларк не позволил какому-то камню остановить себя.

– Где девчонка Бардена? – требовательно спросил он. – Она не должна сбежать.

– Проклятый художник отправился за ней, – сказал один из его подчиненных. – В любом случае, ей не удастся выйти через дверь.

– Мне нужен ее ребенок, – сказал Ларк. – Я отдам тебя на растерзание проклятым художникам, если она сбежит.

– Не сбежит, сэр.

Арчер с болезненным стоном откатился от тела Сирши и начал ползти, стараясь как можно дальше убраться от своего отца. Его работа здесь еще не была закончена. Жестокость его отца отличалась от жестокости Драйденов, и Арчер не мог позволить, чтобы она осталась безнаказанной. Если Ларк будет контролировать наследника Бардена, то сможет распространить свое влияние на половину королевства, и во всем этом будет виноват Арчер. Ему нужно продержаться хотя бы еще немного.

Брайер шагала ко входу в Нэрроумар, сжимая в руках кисточку из конского волоса; сумка с красками подпрыгивала у нее на бедре. В воздухе пахло углем, опилками и взрытой землей – признаками недавней битвы. Холодный ветер трепал ее волосы, высушивая пот на лбу. Над горой собиралась гроза.

Несмотря на все, что она пережила этой ночью, Брайер чувствовала себя легче и энергичнее теперь, когда она больше не несла в руках хрупкую ношу. Она оставила новорожденного ребенка, уютно устроившегося на подстилке из веток, под охраной огромного пса. Леди Мэй могла убить ее за такой риск, безусловно, но малышке, наверное, лучше было остаться на попечении Шерифа, чем Брайер. По крайней мере, он, казалось, не боялся причинить боль хрупкой крохе.

Пока Брайер приближалась к крепости, она не видела никаких следов других членов шайки. Их попытки проникнуть и отвлечь внимание потерпели неудачу, и ночь старательно все скрыла под своим покровом. Брайер была единственной, кто мог бросить вызов крепости. На этот раз она собиралась зайти с парадного входа.

Приближаясь к каменной двери, художница планировала свои проклятия, закрепляя в сознании фигуры, образы и цвета в мельчайших подробностях. Она не собиралась разрушать чары работы своих родителей или бороться с ними проклятием в ответ на проклятие. У них было достаточно времени, чтобы подготовить дополнительную защиту, пока Брайер уносила ребенка прочь, но она больше не играла по их правилам. Пришло время показать родителям, что художник проклятий может нести больше, чем разрушения и боль.

С небольшой помощью Закона Целостности Брайер намеревалась разобрать эту гору по камешку, не пролив ни капли крови. Дом господина Уинтона в деревушке Спэрроу показал ей, как это делается. Тогда Брайер задумала хитрое проклятие. Она должна было вплести его в щели между досками, и оно бы съело утеплитель, которым заделывали эти щели на зиму. Только вот потом одним быстрым взмахом Брайер испортила всю свою кропотливую работу, превратив хитроумное проклятие в тотальное разрушение. В каменных стенах крепости тоже были щели, и после того, как Брайер проделала туннель в горе, она изучила их достаточно хорошо, чтобы использовать для своих целей.

Поднялся ветер, завывая в ущелье. Брайер достигла бледно-серой стены перед крепостью. Темные тучи быстро сгущались в ночном небе, и в воздухе повис запах дождя. У нее было не так уж много времени до того, как хлынет ливень.

Не обращая внимания на каменную дверь и ее сложные защитные проклятия, Брайер изучала широкую стену, которая была встроена в природную расщелину когда-то давным-давно. Это была работа заклинателя камней, и она являлась одним из лучших образцов искусства в королевстве. Стена была сформирована как продолжение самой горы, но это не означало, что она слилась с ней воедино.

Брайер глубоко вздохнула и положила ладонь на бледно-серый камень. Ее пальцы покалывало так сильно, что это было почти больно. Она устала, но пока еще не была на пределе. Брайер открыла банку с умброй и начала рисовать.

Арчер был почти уверен, что сломал несколько ребер. Это объясняло большую часть испытываемой им боли. На лице у него были порезы, рваные раны разных форм и размеров. Арчер должен был радоваться им, поскольку всегда считал, что несколько шрамов сделают из него более убедительного на вид разбойника.