Пальмира Керлис - Университет Междумирья. Уйти, чтобы вернуться

Дарен верно все посоветовал. Не показывать эмоции – взвешенный и логичный выход. Недаром они пропадают у связанного с демоном человека во второй фазе слияния. Тварь из бездны их в первую фазу вытягивает, доводя до апатии… А где она, там и ноль сопротивления. Сделка, потеря способности сопереживать и себя заодно. Меня передернуло, закушенный колпачок ручки треснул. Казалось, что я уже сейчас не узнаю Кеннета. Что кто-то совсем другой был со мной на кухне, пропади она пропадом. Станет еще хуже?.. Наверняка. Но меня это не выбьет из равновесия! Дарен честно предупредил, что придется нелегко. Подготовлюсь как следует.

После лекций было два спецкурса и читальный зал библиотеки. Просидела в нем до позднего вечера, листая справочники по демонологии. Полезное нашла – про запирающие печати, сдерживающие призванное из бездны. Посмертные и прижизненные. Первые набивались специальными чернилами, которые мы и использовали для татуировки, а для вторых достаточно было начертанного ритуальным кинжалом знака. Знаков. На себе. Они были временными и переставали действовать, как только немного заживали. Их Кеннет и делает?.. Картинки прилагались – ни разу не подробные, но замутило. Я захлопнула справочник и убежала из библиотеки. В парк к Мэй – на выступление ее Ромео, который читал там в беседке свои стихи. Что угодно сойдет, чтобы переключиться, взять паузу, набраться сил. Они понадобятся…

Домой я добралась ближе к ночи, в разбавленной светом фонарей темноте. Отворила входную дверь, прошла в прихожую. И застыла у лестницы. Сверху доносились звуки: шаги и шорох. Определенно из спальни. Кеннет?.. К горлу подкатил ком. Я его сглотнула, мантрой повторила: не реагировать, не реагировать, не реагировать. Внешне, по крайней мере. Собрав волю в кулак, поднялась по ступеням в спальню.

Кеннет стоял, склонившись над раскрытым ящиком комода. С дорожной сумкой, в которую свои вещи складывал. Что происходит? Сердце ухнуло в пятки, с языка сорвалось:

– Ты уезжаешь?!

– Переезжаю, – ответил он, не оборачиваясь, – так надо.

– Далеко?..

– Не очень. Неважно. Но не в институт.

Выглядел еще бледнее, чем с утра. Под его рукавом засохшей коркой виднелось красновато-бурое пятно.

– Какой-то подвал нашел, который кровью заливать не жалко?

Кеннет кинул сумку на комод, повернулся. В угольно-черных глазах отразилась странная пустота, я вздрогнула и попятилась. Спиной уперлась в стену, он подошел – близко, вплотную. Щелкнул пальцами, открывая пространственный карман. Спустя мгновение повесил на мою шею тонкую цепочку с амулетом в виде крупной бусины, переливающейся энергией.

– Прототип со встроенным накопителем, – сказал Кеннет так хрипло, словно каждое слово давалось через силу, – защитит тебя, раз меня рядом не будет. В общежитие не возвращайся, здесь безопаснее. Если вдруг что, мало ли… Орден, источник – что угодно. Держись Элдислена и зови меня через кольцо.

Смысл услышанного доходил с трудом. Его не будет рядом? В общежитие не возвращаться? Держаться Диса?!

– Ты что… бросаешь меня?

Он взял мое лицо в ладони – бережно, ласково, почти как раньше.

– Я думал, что справлюсь, но не выходит. Без меня тебе будет лучше. – Невесомое касание исчезло, Кеннет убрал руки. Отошел к комоду и, наклонившись над ящиком, добавил: – Проведем ритуал, как только приглушу эту тварь. Свяжусь с тобой. А если нет… – Он улыбнулся, грустно и как-то безнадежно. – Помни обо мне хорошее, ладно? Хотя вряд ли получится…

Нижняя губа задрожала, я прикусила ее. Намертво прилипла к стене, не в силах вымолвить ни слова. Кеннет побросал в сумку вещей – быстро, даже не глядя. Вышел с ней за порог. Шаги по лестнице, хлопок входной двери. Он эхом пронесся в голове, я сползла по стене вниз. Стянула с пальца кольцо, убрала в карман. Кеннету и без того тяжело, чтобы вдобавок чувствовать, каково мне. Думаю, ему и утром моей истерики с лихвой хватило… В груди жгло все больнее, а заплакать не получалось. Просто не получалось. Слезы кончились. Зато решимость была на месте. Дарен сомневался, есть ли тут за что сражаться. Есть, удостоверилась.

Стены аудитории давили, взгляды липли назойливыми насекомыми. Ужасно хотелось отмахнуться от них, а лучше взять мухобойку и… Доносился приглушенный шепоток. Слова, которые удавалось различить, были обидными. «Бедняжка», «он ее бросил»… Мэй грузно облокотилась на наш стол, загораживая меня от сокурсников, и выпалила тихо: