Анна Рэй: Самая плохая адептка [litres]

Звери уже поджидали меня, рассевшись на каменной ограде возле пруда. Гриф удобно устроился в траве, лениво что-то поклевывая и с интересом разглядывая книгу. Зеленые светлячки образовали над нами мерцающий купол, отражаясь огоньками в воде. А я открыла очередную сказку.

Новая история была не о горгулье, а про отважного, но хвастливого лисенка, который постоянно попадал в разные передряги. Сказка оказалась смешной и поучительной и, как всегда, о настоящей дружбе. Громче всех над приключениями лисенка смеялась, фыркая, Полли – сказка ей пришлась по душе. Матюша издавала странные звуки, похожие на хмыканье, Вася и Базя в особо смешных местах заваливались на спину и держались за животы, а позади нас послышался еще один смешок. Я обернулась и обнаружила возле развесистого дерева ректора Тори. Он прислонился спиной к стволу, внимательно слушал сказку и с интересом наблюдал за магическими животными.

– Не отвлекайтесь, Элиска, – прошептал он, и я тут же отвернулась, продолжив чтение.

Вскоре Матюша громко зевнула, дракономопс захрапел, а потто пристроились на траве, подложив под щеки лапки.

– Кажется, кому-то пора спать, – произнес Амадор Тори, подходя ближе.

Матюша понятливо кивнула, подхватила потто и Зубастика в лапы. Вжих! – и горгулья с друзьями исчезла. Полли стремительно переместилась следом, только в темноте мелькнул змеиный хвост. Крылатик разбежался, взмахнул крыльями и взлетел, направляясь к загону. Гриф рисковать не стал – горделиво поднялся и важно удалился, цокая копытами по каменной дорожке.

А я закрыла книгу и посмотрела на ректора:

– Вот и все. Спокойной ночи, лер Тори.

– Я вас провожу, Элиска, – предложил он.

Выглядела наша вечерняя прогулка очень романтично: красивый мужчина, я, парк с диковинными деревьями и цветами, стрекочущие на разный лад местные обитатели и звездное небо над головой. Хотя я понимала, что это не свидание.

Заговорить никто из нас не решался, мы шли рука об руку, искоса поглядывая друг на друга. Уже подойдя к зданию корпуса, ректор вдруг коснулся моих волос, а я задержала дыхание.

– Светлячок, – пояснил он, снимая зеленого светящегося жучка. Тот застрекотал, взмахнул крыльями и улетел в небо.

А лер Тори по-прежнему перебирал пальцами мои пряди и удивленно всматривался в лицо.

– Что-то не так? – тихо спросила я, стараясь не нарушать таинство момента.

– Все не так, – отчего-то горько усмехнулся он. – Вы, я, горгулья…

– Горгулья-то в чем виновата? – спросила я, невольно подаваясь вперед.

– Наверняка втихаря подлила мне ваше симпатическое зелье, – пробурчал Амадор Тори и придвинулся ближе, не отрывая взгляда от моих губ.

Вдруг раздался «вжих», а в соседних кустах возник знакомый силуэт.

Мы одновременно отпрянули друг от друга, а ректор строго произнес:

– Если кто-то немедленно не отправится спать, завтра не получит любимое лакомство. И ванильным мылом его больше мыть не будут!

Прозвучало тихое «У-у-у!», прошелестел очередной «вжих», и метнувшаяся тень сообщила нам, что горгулья угрозы испугалась и убралась восвояси.

Но сказочный момент был нарушен. Ректор Тори открыл дверь, пропуская меня в помещение:

– Спокойной ночи, Элиска.

– Спокойной ночи, лер Тори, – отозвалась я.

– Амадор, – послышалось в ответ.

Но когда я обернулась, ректор уже ушел.

Мне все показалось! И свидание, которого не было, и заинтересованные взгляды, и нежность, звучавшая в голосе. И поцелуй, который так и не случился.

Не об этом я должна думать. Не об этом! Я пришла в академию учиться, а не строить глазки ректору, а тем более крутить с ним роман. Так я себя убеждала. Только, засыпая, вновь вспомнила о не случившемся поцелуе и всхлипнула от обиды.

Королевский целитель Леонард Пусля оказался премилым старичком. Немного ворчливым, слегка глуховатым и большим любителем поспорить. Но в целом добродушным и открытым. Самым неприятным в нашем знакомстве с целителем оказалось то, что лер Пусля прекрасно знал моего папеньку. А как иначе? «Кошмарековы зелья» – одна из самых известных аптечных сетей в Альмерии, даже королевские лекари иногда к нам захаживают.

– Кошмарек? – переспросил старик после того, как я представилась. – Не старшенькая дочка Адама? Она, кажется, увлекалась зельеварением. Какие-то там дамские настойки варила.