Жаклин Кэри - Стрела Кушиэля. Битва за трон

– Потому что я могла.

Никакого другого ответа и быть не могло. Меня аж передернуло, так сильно мне хотелось услышать причину, созвучную сердцу, а не только темной скрытой части меня, но ожидание оказалось напрасным.

– По-другому ничего не сложилось бы, – резко бросила я, желая уколоть ее, желая увидеть, как мои слова причиняют ей боль. До той минуты я не знала, каково это – желать чьих-то мучений. Тогда я впервые это ощутила. – Неважно, что вы сделали бы, даже если оставили бы меня при себе, я бы никогда не стала вам в этом пособничать.

– Нет? – Мелисанда улыбнулась, явно позабавленная. – Ты так в этом уверена, Федра но Делоне? – От ее низкого медоточивого голоса по коже поползли мурашки, и я стояла как вкопанная, пока она пересекала комнату. Лениво обвела по контуру мой туар, скрытый под платьем, и задела рану, нанесенную Селигом. Боль расцвела, пламенем охватив все мое тело. Я чувствовала жар дыхания Мелисанды, ее запах. Нет, ничего между нами не изменилось. Ее воля вновь подавила мою, когда ласковые пальцы погладили под подбородком, и я послушно подняла голову. Мелианда снова стала средоточием моего мира. – Тот, кто покорствует , – прошептала она, приближая губы к моему рту, – не всегда слаб .

Почти поцелуй. Она коснулась своими губами моих и отстранилась, отпустив меня, а я попятилась в бездну, в которой ее внезапно больше не стало, в пучину томления.

– Так сказал мне твой тсыган. – Взгляд Мелисанды похолодел. – И я запомнила его слова. Жаль только, что не обратила должного внимание на то, что он сказал дальше: выбирай с умом, кого приневолить . – Она села и кивнула на дверь. – А теперь уходи и оставь меня подумать о смерти.

И я послушно ушла. Ничего не видя, постучала в запертую снаружи дверь и, спотыкаясь, переступила порог, когда гвардейцы Исандры отодвинули засов и открыли мне выход. Я вслепую зашагала по коридору, цепляясь за каменные стены.

– С вами все хорошо, миледи? – встревожено спросил один из караульных.

Я услышала, как за спиной с грохотом захлопнулась дверь, и кивнула.

– Да, – прошептала я, зная, что это далеко не так, но гвардейцы, как и никто другой, ничем не могли мне помочь. «Надо было нам обеим прислушаться к Гиацинту», – подумала я. В горле копился жутковатый смех, и я склонила голову, спрятав лицо в ладони.

Мелисанда.

Ночь я провела в одиночестве на крепостной стене.

Полусонные стражники не беспокоили меня, разве что предлагали глотнуть горячительного из фляжки. Я оставалась наедине со своими думами. Предстоя сам на сам бескрайнему небу, ожидаешь обрести успокоение. Ведь перед зраком вечности смятение чувств отступает и приходит понимание того, что супротив нагромождений всех горестей мира твои беды всего лишь песчинка.

Ну что бы я на самом деле сделала, если бы Мелисанда купила мой туар, а не просто оплатила ночь со мной? Стала бы я ей пособничать в измене, если бы она никогда не ослабляла связующий нас поводок? Я была уверена, почти полностью уверена, что сказала ей правду, что и тогда все сложилось бы так, как сложилось.

Почти. Но Мелисанда заставила меня понять: окончательно в этом увериться я не смогу никогда.

Конечно, мои сомнения не имеют никакого значения. Что случилось, то случилось, и я сделала свой выбор. На рассвете Мелисанду Шахризай казнят во исполнение приговора. И больше никого и никогда она не потревожит.

Кроме меня.

Такие мысли обуревали меня на протяжении всего ночного бдения, пока мои уши улавливали тихие шорохи дремлющей крепости: бормотание стражников, перестук копыт и всхрапывание лошадей в конюшне, редкий скрип дверей. Вот и все, что я тогда слышала.

Жослен нашел меня, когда предрассветное небо начало сереть. Как раз подумалось, что уж слишком много кровавых рассветов мне пришлось повидать. Я – служительница Наамах, и мои рассветы должны окрашиваться хмельным виноградным соком, а не человеческой кровью.

– Ты ходила к ней, – тихо произнес Жослен, остановившись позади.

Я кивнула, не оборачиваясь.

– Зачем?

– Не знаю. Показалось, что это мой долг. – Я наконец повернулась и увидела его знакомый четкий профиль в пепельном свете. – Жослен, есть такое, чего я никогда не сумею забыть. Но настанет время, когда мне придется хотя бы попытаться.

– Понимаю, – тихо отозвался он и шагнул ближе. – Ты знаешь, что я не смогу причинить тебе боль, даже если попросишь?

– Знаю. – Глубоко вздохнув, я взяла его за руку. Ангуиссетта и кассилианец, помоги нам Элуа. – Мы вытерпели тридцать тысяч скальдов и гнев Хозяина Проливов. И просто обязаны вытерпеть друг друга.