Жаклин Кэри - Стрела Кушиэля. Битва за трон

И все же…

Элуа знает, когда-то я ее любила.

Уже перевалило за полночь, когда меня нашел посланник. Наверное, стесняясь полученного поручения, он со смущенным видом прошептал в тишине госпиталя:

– Миледи Федра, я пришел за вами. Леди Мелисанда Шахризай желает с вами побеседовать, если вы не возражаете.

«Если тебе выпадет случай встретиться с ней наедине, не вздумай им воспользоваться».

Нет, я не забыла предупреждение Гиацинта, но все равно пошла.

У двери дежурили двое королевских гвардейцев. Даже хорошо меня зная, они все равно устроили тщательный обыск на предмет оружия перед тем, как впустить в комнату. Забавно, что Мелисанде эта комната досталась в единоличное пользование. Такая роскошь была недоступна никому, кроме Исандры, поскольку в крепость съехалось великое множество людей. Но Мелисанда, будучи пэром королевства и потомком Кушиэля, удостоилась такого удобства в свою последнюю ночь на земле. Мне стало интересно, кого пришлось отсюда переселить, чтобы ее разместить.

Комната была небольшой: из мебели всего два стула, столик да кровать. Я вошла, слыша, как дверь за спиной поспешно захлопнули и задвинули засов.

Сидевшая на одном из стульев Мелисанда при моем появлении подняла глаза.

– Сомневалась, что ты придешь, – вместо приветствия сказала она, приподняв идеальные брови. – Да еще и без своего охранника.

– Чего вы хотите? – Я осталась стоять.

Она лишь рассмеялась тем самым гортанным смехом, который разжижал мои кости даже тогда, даже после всего, что она наделала.

– Повидаться с тобой, – наконец ответила она. – В последний раз перед смертью. Разве я многого для себя прошу?

– Для вас – да, слишком многого.

– Федра. – Ее упругие губы придавали форму моему имени, а певучий голос – значение. Я ухватилась за спинку второго стула, чтобы удержаться на ногах, а Мелисанда с улыбкой за мной наблюдала. – Неужели ты меня так сильно ненавидишь?

– Да, – прошептала я, отчаянно желая, чтобы это было правдой. – А вы меня разве нет?

– Отчего же. – Мелисанда пожала плечами. – Я повела себя неосторожно, и ты сыграла теми картами, что я тебе сдала. Стоит ли тебя за это винить? Наделяя тебя козырями, я знала, что ты творение Делоне. Все могло сложиться по-другому, если бы я сразу оставила тебя при себе, а не отпустила, предоставив самой сделать выбор, вернуться ко мне по доброй воле.

– Нет, – выдохнула я.

– Неужели? – Она криво усмехнулась. – Но, признаюсь, я чертовски тебя недооценила. Тебя и твоего полубезумного кассилианца. Я тут слышала, о чем болтают гвардейцы. По их словам, ты будто бы умудрилась сплавать на Альбу.

Я вцепилась в спинку стула.

– Что Селиг вам пообещал? – спросила я, заставляя себя говорить твердо.

– Половину империи. – Мелисанда небрежно откинулась на спинку стула. – Я им заинтересовалась, когда он предложил свою руку дочери герцога Милаццы. Любопытное поползновение. Он думал, что я предлагаю ему на блюде Землю Ангелов. Но в конечном счете, знаешь ли, я бы получила Скальдию. Или наши дети, если бы я сама не дожила.

– Знаю. – В этом я не сомневалась, уже догадавшись об истинных целях ее замысла. Во мне зарождалась волна истерического смеха, вставшая комом в горле, отчего перехватило дыхание. – Возможно, с этим варваром вы были бы по-настоящему счастливы, миледи, – прохрипела я. – Со мной он одолел половину «Трех тысяч радостей».

– Правда? – пробормотала она. – М-м-м.

Я закрыла глаза, чтобы ее не видеть.

– Почему вы сбежали из Города, когда умер король? Я думала, вас известили о его смерти.

Услышав шорох юбок, я поняла, что Мелисанда встала.

– Нет. Конечно же, мне донесли, что Ганелон при смерти, как и то, что Телезис де Морне получила аудиенцию у Исандры, а на следующий день королевские гвардейцы начали расспрашивать всех о ночи убийства Делоне. – Вновь шорох шелка: она пожала плечами. – Я тогда подумала, что королевская поэтесса уговорила Исандру возобновить расследование. И я, осторожничая, сочла эту причину достаточной, чтобы уехать из Города.

Значит, тогда она уже готовилась пуститься в путь. И если бы мы с Жосленом не приехали из белой скальдийской глуши со своей невероятной историей, для нее ничего бы не изменилось.

Я открыла глаза и увидела, что Мелисанда смотрит в узкое оконце в темную ночь.

– Почему? – прошептала я, зная, что вопрос риторический, но все равно желая его задать.

Она повернулась ко мне, спокойная и прекрасная.