Антон Бердников: Воин короля (СИ)

Наконец, у двухэтажного каменного дома, рядом с которым находилась кузница с вывеской «Мастерская Гавина», Зак и кузнец остановились. Откуда-то доносилась песня. Из кузницы вышел перепачканный человек.

— Это Карл, мой первый подмастерье. Песню поет второй — Короткий Джон. Это Зак, — представил Гавин. — Ну что?

— Сегодня пока кирасу подлатать, хозяин вечером зайдет. Пару коньков мы с Джоном уже подковали. — Карл громко чихнул, утер грязным фартуком лицо, став еще чумазее, и продолжил:

— Меч с гравировкой пришли двое и забрали. Сказали, что понравилось, и что деньги отдали вчера. Марко подтвердил.

— Все правильно.

— Забегал тут давеча, как вы только ушли, мастер, мужик такой с кривым глазом, говорил, что телегу прикатит без колес, надо бы поставить их.

— Как же он ее прикатит, коли она без колес? — удивился Гавин. — Ну да ладно. Кирасу я вам с Джоном оставляю. Сегодня пораньше закончите. Колеса мы с Марко сами сделаем. Но на ужин зайдите — отметим удачную гравировку. Денег нам отлично заплатили.

— Хорошо, мастер. — Карл еще раз чихнул и скрылся в кузнице, из которой раздалась новая песня.

— Джон — бывший менестрель. Причем неплохой — в разных городах в свое время встречали с распростертыми объятиями. Но в каком-то из них Джона ножом пырнуть в живот захотели. Видать, из-за зависти к голосу. А он руку подставил, чтобы жизнь спасти. Мерзавца того казнили потом, но у Джона пальцы чувствительность потеряли. Теперь разве что молот в руках держать может, а не лютню. Пойдем в дом, Зак, — позвал Гавин.

Дом хоть и был двухэтажным, на самом деле оказался скромным. Первый этаж занимала кухня, совмещенная со столовой. Тут же стоял шкаф для вещей. На втором этаже расположились две спальни, одна побольше, другая поменьше.

— Здесь мы и живем: я да сынишка мой Марко, — пояснил Гавин. — Жена моя Лейса умерла тысячу лет назад. Марко даже ее лица не помнит. Иногда к нам в дом заходят старые друзья, Карл с Джоном почаще. Как-никак, они у меня и кузнецкому ремеслу учились, и работают. Так что ты, Зак, займешь комнату Марко, а он со мной поспит.

День в доме Гавина пролетел почти незаметно для Зака. К вечеру он познакомился с сыном кузнеца — парнишкой двенадцати лет с такими же зелеными глазами как у его отца. Кривоглазый человек, обещавший прикатить безколесую телегу, так и не явился, поэтому Гавин закрыл мастерскую. Ближе к ночи в дом зашли подмастерья Гавина. Карл, переодевшийся в чистое и умывшийся, выглядел не старше Зака, хотя поначалу юноша решил, что ему лет сорок. Джон же оправдал данное ему прозвище: он оказался на голову ниже Зака и напоминал гаррака, не хватало только зеленой бороды.

На ужин Гавин пожарил двух крупных каплунов, которых все дружно съели, запивая, кто чем: сам кузнец, Карл и Джон элем в обильном количестве, а Зак с Марко хорошо разбавленным вином. Марко отец не позволял пить крепкий напиток, а Зак не хотел мучиться похмельем перед турниром. Тем более что выпивать он и не любил. Конечно, кружка холодного вкусного пива лишней никогда не бывает, в особенности после долгого дня на поле, но вот пинту Зак уже считал перебором. Затем Джон исполнил пару красивых песен, правда, без музыки — играть-то было некому. Голос менестреля-кузнеца был сильным и чарующим, такому действительно могли позавидовать.

Когда настало время ложиться для сна, Зак осознал, что познакомился с очень хорошими и добрыми людьми. В Ривервилле что старики, что молодежь, всегда говорили, что к фермерам да крестьянам горожане относятся презрительно; юноше в это не верилось. В конце концов, как можно не уважать тех, благодаря кому на твоем столе есть мясо, овощи и фрукты?

На следующий день Марко с раннего утра убежал к друзьям, чтобы с ними смотреть турнир. Зак и Гавин вышли из дома кузнеца намного позже и где-то вдалеке заиграли трубы. «Оповещают, что турнир скоро начнётся, — пояснил Гавин, — надо поспешить». Ремесленная улица вывела их на большую торговую площадь. Зак заметил, что на турнир идут не все. Некоторые торговцы оставались следить за своими товарами, а другие люди просто не хотели смотреть на состязания дворян. Повернув направо, юноша и кузнец вышли на Главную улицу, но двинулись не по ней к дворцу, а прямо. «Трибуна и турнирное поле находятся за восточными воротами, — сказал Гавин. — Трибуну устанавливали лучшие мастера города. Я тоже помогал её делать. Платили нам золотом прямо из королевской казны».