Эми Батлер Гринфилд: Певчая: Ярость

Мы с моими людьми прибыли в город ночью, с приливом. Когда мы добрались до дворца святого Джеймса, не спали только стражи, даже факелы больше напоминали призраков.

— Думаю, отчеты мы подадим королю утром, — сказала я капитану Кноллису, когда мы прошли врата. — Вам нужно отдохнуть.

Кноллис вскинул брови.

— А вам?

Баррингтон пропищал за нами:

— Певчая, вас проводить в комнаты?

Я должна была улыбнуться. Он был готов ко всему, он был верным. Все они такими были.

— Спасибо, Баррингтон, но не стоит. Я дойду сама, — я вскинула руку, когда они стали возражать. — Ну-ка отправляйтесь спать!

Расставшись с ними, я отправилась в комнаты, что делила с Норри. В нашем дворе я замешкалась.

Я не видела отсюда окна Норри, они были на другой стороне здания, зато было видно окна лазарета. Норри и Пенебригг оставляли свет даже в темные часы ночи.

Но света не было. Неужели это означало, что Нат…

Не позволяя себе додумывать это, я взбежала по лестнице и постучала в дверь Норри, сначала тихо, а потом громче.

Наконец, я услышала шаги. Норри открыла дверь.

— Кто… — начала она, а потом увидела мое лицо. — О, дитя, ты вернулась!

Она провела меня через порог в полумрак комнаты.

— Мы ждали и ждали. Чудесные новости…

Она открыла внутреннюю дверь. Нат стоял у окна, пришедший в себя.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ:

ВОДА

— Люси, — Нат подошел, и от ноты в его голосе я задрожала.

Норри удалилась в другую комнату, бормоча про штопанье. Дверь закрылась, и мы с Натом оказались наедине. Я смотрела на него, едва веря своим глазам.

Он остановился передо мной.

— Что-то не так?

— Нет, — быстро сказала я. — Просто… ты проснулся.

Он улыбнулся.

— Да.

— Давно?

— Уже почти три дня.

— И ты в порядке? Нет лихорадки или ран… или…

— Я в порядке, — убедил он меня. — Вот только теперь сплю мало. Наверное, потому что до этого долго спал.

Нас разделяла пара футов. Я хотела пересечь их, но не имела права. Пытаясь придумать, что сказать, я ухватилась за первую пришедшую мысль:

— Ты видел уже многих?

— Нескольких. Например, Сивиллу, — у него был странный взгляд. — Она пришла ко мне позавчера, и у нас был очень интересный разговор.

Я трепетала от волнения.

— Да?

— Она хотела знать, помолвлен ли я с леди Клеменс. Она сказала, что Габриэль рассказал тебе такое, — он посмотрел на меня. — Ты поверила ему?

Он хотел сказать, что это не правда? Мое сердце колотилось.

— Ты сказал, что найдешь другую. Я увидела вас вместе, и Габриэль сказал, что говорил с ее отцом, и граф составляет брачный контракт…

— Тогда граф спешит, — сказал Нат. — Он пытался пробраться во внутренний круг короля, и он думает, что союз со мной предоставит ему шанс. Может, ему сложно поверить, что я отказался от дочери графа.

— Но… да?

— Я был близок к согласию, — признался Нат. — Он поймал меня после нашей ссоры, и я вместо четкого отказа попросил время на раздумья. Я думал о твоих словах, что мне нужно найти себе другую, подходящую для нормальной жизни. В таком свете Клеменс подошла бы. Она добрая, любит петь, соглашается со мной во всем. Да, было заманчиво согласиться и оставить тебя.

Мое сердце сжалось.

— Но на следующий день я увидел Клеменс, — сказал Нат, — и понял, что для нее такое решение будет нечестным, как и для меня, и для тебя. Мое сердце желало не этого, — он пристально смотрел на меня, приближаясь. — Я говорил тебе раньше и говорю теперь: я хочу только тебя.

Мне словно дали солнце, я была ослеплена и потрясена.

— Знаю, ты думаешь, что у нас ничего не выйдет, — сказал Нат. — Но ты ошибаешься. Конечно, порой мы будем спорить, мы ведь люди. Но я не хочу быть с той, что во всем соглашается со мной. Я ученый, и честные споры меня не пугают. И мне все равно, что говорят про нас в брошюрах или сплетничают при дворе.

Мне тоже уже было все равно. Не это меня сдерживало.

— Важнее всего для меня, — сказал Нат, — что ты — Люси, и я люблю тебя, — я молчала, и он с неуверенностью посмотрел на меня. — Но, может, твои чувства изменились?

В моем горле был ком.

— Просто… я не уверена, что в глубине сердца ты чувствуешь это. Когда ты спал, ты хотел, чтобы я ушла.

Он испуганно посмотрел на меня.

— Да?

— Когда я заговорила, ты в ужасе отпрянул, — было сложно говорить, я выдавливала слова. — Потому я перестала приходить. Пенебригг решил, что так лучше.

— Он ошибся, — Нат привел меня к скамейке с высокой спинкой у камина. — Люси, если я и боялся, то за тебя. Пока я спал, мне снились кошмары, что Прессина схватила тебя, и я не мог быстро передать тебе камень, и ты звала меня, кричала от боли…