Дэвид Ферринг - Конрад

Ничего особенного, глаза как глаза, светло-зеленого цвета. Но вот за его спиной блеснули яркие лучи солнца, и он немного сдвинул зеркало, чтобы его не слепил свет.

И тут он заметил странную вещь: в лучах солнца один его глаз потемнел, приобретя темно-зеленый цвет, а другой, наоборот, стал светлее, пожелтел – и превратился в золотой…

Его глаза были совершенно разного цвета.

Один был золотым. Другой – зеленым. Так вот почему Элисса говорила, что у него странные глаза.

И один его глаз видел. Другой – нет.

Держа зеркало в одной руке, он поднес другую к глазам. То же сделало и его отражение. Он потрогал кожу под левым глазом. Но отражение потрогало кожу под правым. Он нахмурился.

Элисса рассмеялась и встала позади него. Поднявшись на цыпочки, она заглянула в зеркало, и он увидел ее лицо рядом со своим.

Странно, но ее лицо показалось ему не совсем таким, каким он привык его видеть. Черные волосы были зачесаны за правое ухо, а не за левое.

К тому же она стояла справа от него, а в зеркале выходило, что слева…

Отражение Элиссы улыбнулось, и он услышал у своего плеча ее шепот.

– Это зеркало, Конрад. В нем право – это лево, а лево – право. В зеркале все выглядят немного по-другому, и ты, и я. Смотри.

Она передвинулась справа налево, но в зеркале – слева направо.

Значит, у него один здоровый глаз. Второй слепой. Один его глаз зеленый, другой – золотой. Но где какой? Конрад перестал смотреть на отражение Элиссы, пытаясь сосредоточиться на своих мыслях.

Перед ним был молодой человек лет двадцати, хорошо ему знакомый, с видом скорее растерянным, чем испуганным, – и с глазами разного цвета.

Конрад видел лишь правым глазом, левый он привык закрывать. А зеркало показывало, что он видит левым, золотым глазом.

Значит, зеркало искажает изображение. Ему нельзя верить; верить можно только себе, а это означает, что он видит правым, зеленым глазом.

Даже закрыв один глаз, он видел в зеркале то же, что и двумя. Так он и думал. Правый глаз – здоровый. Закрыв его, он переставал видеть вообще, значит, левый – слепой.

– Ну что? – спросила Элисса.

Он видел ее. И себя. Он кивнул, и его отражение в зеркале кивнуло. Его золотой глаз сверкнул.

Он вообще-то догадывался, что у него разные глаза, просто не думал, что до такой степени.

Элисса сказала ему об этом первая, это понятно. Только она с ним разговаривала, только она заглянула ему в глаза и заметила разницу.

Он закрыл правый глаз и сразу перестал видеть. Он не видел того, что происходит сейчас…

В темноте перед ним блеснул какой-то свет, слабый и отдаленный. Если бы он видел своим золотым глазом, он попытался бы разглядеть этот свет получше. Свет имел овальную форму, как зеркало Элиссы. И в этом зеркало виднелось чье-то лицо.

Тогда он догадался, что видит то, что последним запечатлелось в его мозгу. Зеркало. А в нем – отражение лица с разными глазами, одним золотым, а другим – зеленым.

Но это было не его лицо!

На него смотрел бородатый старик с мрачным, морщинистым и запачканным кровью лицом. Этого старика Конрад не видел ни разу, и все же он показался ему знакомым.

Это был он сам. Он видел себя, только гораздо, гораздо старше.

Он видел свое будущее.

– Нет! – крикнул он, зажмурился, затем широко открыл глаза, на мгновение увидев свое обычное отражение, и отшвырнул зеркало в сторону.

Он услышал звон бьющегося стекла и сердитый крик Элиссы. Внезапно она размахнулась и отвесила ему здоровенный подзатыльник, после чего, продолжая проклинать его на чем свет стоит, бросилась собирать осколки.

Конрад видел, что произошло, но ему почему-то казалось, что все это сделал не он, что он наблюдает за этим со стороны – словно уже видел нечто подобное и сейчас об этом вспоминает.

Вспоминает то, что с ним когда-то случилось.

Или должно случиться…

Они расположились на берегу реки. Держа на коленях осколки разбитого зеркала, Элисса сидела возле Конрада, но чуть дальше, чем обычно.

Все было так, словно они только что встретились и она собирается показать ему зеркало.

Конрад был ужасно смущен. Прошлое, настоящее, будущее – все переплелось в его голове, и он уже не понимал, где что.

Он знал, что произойдет. Знал, потому что это уже произошло. Это было настоящее. Повторения не будет. Элисса показала ему зеркало, а он его разбил.

Он старался не думать о том, что в нем увидел, – не думать о своем будущем.

Зеркало разбилось. Но Элисса собрала осколки, тщательно уложила в серебряную рамку и, что-то шепча, принялась водить по ним кончиками пальцев, которые сделались ярко-красными от прилившей к ним крови.