Эльберд Гаглоев - По слову Блистательного Дома

– Спасите ее, мой яр, – не поворачивая головы, крикнул Граик.

Похоже, этот дрангхистар неплохо приложил мне в репу. Спасите ее – это я понял. А вот кого?

Но обведя окрестности орлиным своим взором, понял. Проявил, так сказать, ясность мышления. Прямо у моих ног лежала в самом прямом смысле слова, не поймите меня превратно, лорд Сагат'Ат. Ей, похоже, как и мне, приложили в челюсть, потому как на подбородке наливался густой вечерней синевой приличный кровоподтек.

В голове ворохнулось. Это сколько же мы воюем. Минут пять, если не три. В мордобое время растягивается.

Мысленно принеся извинения прекрасной даме, я сначала водрузил на голову шлем, а потом забросил очень приятное тело на плечо. Нет, не подумайте, я не дезертировал с поля боя. Раненых выносил. Благородной моей попытке кто-то решил воспрепятствовать путем хватания рукой. Рука, похоже, была размеров героических, потому как полностью охватила мою лодыжку. Я уже развернулся, планируя оную руку отсечь, но вовремя узнал лорда Фатку'Ат.

– Спаси ее, – прохрипел молодой воин.

«Чем же его так, бедолагу?» участливо подумал, а вслух успокоил:

– Спасу, конечно.

Коротышка опять вырубился.

Развернувшись лицом к дверям, через которые мы эвакуировали наших хозяюшек, я был приятно удивлен. Вдоль стены ненавязчиво глубоким строем стояла Белая Пехота. Все как положено. Щиты, копья. Оглянувшись, обнаружил столь же приятную неожиданность и у другой стены Пиршественного Чертога.

Мордобой в общем-то затихал. Так, кое-где еще рубились, но в целом улаганы пытались опять сбить хоть какое-то подобие строя, и во врата, прорвав-таки цепь пятнистых, ворвалось некоторое количество рогоглазых. Но, обнаружив себя в окружении, засмущались.

Так что жизнь налаживалась. Поэтому я, не торопясь особо, направился к рядам Белой Пехоты, за которыми маячила встревоженная физиономия. Причины встревоженности проявились достаточно быстро. До рядов щитоносной пехоты оставалось всего ничего, когда меня чем-то шарахнуло по голове.

Когда последний из рогоглазых в грохоте доспехов упал на мозаичный пол, и без того щедро залитый кровью, Унго был даже несколько разочарован. Все-таки охрана дрангхистара. Но воины оказались стойкими, хотя и не очень умелыми в единоборстве. Даже Эдгару, не так давно вступившему на путь ученичества, реального сопротивления оказать никто не смог. Умением Граика Унго просто наслаждался. Дважды прямые клинки, умело миновав густую вязь защиты, нашли щели в сочленениях доспехов и вынырнули, отведав вражьей крови. Рогоглазый великан еще отмахивался, но клинок его летал не столь стремительно. Еще несколько раз немузыкально звякнули мечи, и длинная сабля Ваттарда улетела далеко в сторону, а сам он застыл на цыпочках, потому что изящный меч Магистра, нырнув под шлем, мягко уперся ему в горло. Пали последние противники Хамыца и Баргула, один разваленный страшным ударом меча, а другой, может, еще и повыл бы, оплакивая утерянную ногу, но короткий проблеск секиры оборвал прощальную песню.

Так что враги кончились и в прямом, и в переносном смысле, и пятеро удальцов, не обратившие внимания в горячке боя на вектор своего перемещения, совершенно неожиданно для себя оказались прямо у подножия того самом возвышения, на котором размещался стол лорда Шарм'Ат. Теперь, правда, выглядело оно, возвышение, не столь празднично. Скорее сурово. Потому что было щедро украшено множеством представителей воинства уважаемого хозяина. За уставившими копья прямо в зал щитоносными рядами Белой Пехоты густо стояли воины в клювастых шлемах, но в отличие от виденных ранее, носивших доспех черненый, эти блистали тщательно начищенной сталью. За их спинами маячили круглые каски Топоров, которые вместо привычного оружия взвешивали в руках тяжелые пиллумы, на коленных остриях которых вспыхивали синеватые искорки.

На троне, окруженном щитами гоарда, спокойно стоял лорд Шарм'Ат.

– Остановитесь, – разнесся по огромному залу его привычный к шуму битвы голос. Магия – сильнейшая штука. Ведь даже его глотка, привыкшая перекрывать грохот боя, вряд ли смогла бы донести призыв до всякого, находившегося в зале. Дойти, достучаться до сознания, распаленного схваткой! Но дошла, достучалась. Похоже. Тем более что последние раскаты призыва сопроводил звучный удар металла о металл.

– Угол, – скомандовал Унго, живо приняв на себя командование, и четверка, прикрыв Граика с его пленником, развернулась лицом к залу, диспозиция в котором разительно (уж который раз за какие-то пять минут) поменялась.