Пол Томпсон - Судьба

«Ты уверена, что не можешь читать мысли этого зверя?»

Ворчливый тон голоса Гилтаса вызвал слабую улыбку. — «Оставлю это Эльхане», — ответила она, набрав и выпив пригоршню воды. — «Но грифоны — простые существа».

В отличие от эльфов. Казалось, эти слова повисли несказанными в воздухе между ними. Кериан погрузила пальцы в реку. Гилтас любил шутить, что ревнует к вниманию, которое она уделяла Орлиному Глазу, но она стала замечать, что это больше, чем просто юмор. Долгое время муж с женой разделяли лишь тяжелую работу и конфронтацию, а позже, из-за болезни Гилтаса, осторожный нейтралитет.

Вопреки своему мнению, Кериан выполнила его приказ и привела отряд, чтобы обследовать Инас-Вакенти на пригодность стать новым домом для их народа. Проход ее экспедиции через пустыню вызвал насилие со стороны кхурских кочевников, а проведенное в долине короткое время привело к массовым исчезновениям и сражению с редким и злобным песчаным зверем. В конце было поставлено еще больше вопросов, чем получено ответов. Для Кериан один факт стал очевидным: эта долина не была подходящим домом для нации эльфов.

Затем пришло ее решение отбыть из долины в одиночку на Орлином Глазе, после того как у нее было видение подкрадывавшейся к Гилтасу опасности. Он выжил, но их брак едва ли. Он уволил ее с командования своей армией за то, что она оставила своих воинов в Инас-Вакенти. Лишь восьмерых из них увидели снова. Архивариус Гилтаса, Фаваронас, пропал, так же как и Глантон, брат Планчета, последнего телохранителя и близкого друга Беседующего. По словам выживших, отряд заблудился в пустыне, так что Глантон разделил его на группы по десять воинов и отослал в разных направлениях. Эти восемь набрели на кхурский город Калин Ак-Фан; никого из остальных больше не видели.

«Как насчет тебя? Какой выбор ты сделаешь сегодня?» — спросил Гилтас.

«Здесь нечего выбирать».

«Но ты хочешь идти».

Она не ответила, лишь сменила позу на камне и опустила в реку босые ноги. При этом она прижалась к нему спиной. Ей хотелось немного уединенности, времени, чтобы собраться с мыслями. Вопрос идти или остаться был одним из тех, над которыми она предпочитала не задумываться, пока это не станет абсолютно необходимо. Это решение не было выбором между разумом и сердцем; ту битву Кериансерай часто вела. Это был выбор между сердцем и сердцем.

На протяжении большей части своей взрослой жизни она сражалась за свободу Квалинести. Она планировала, сражалась и маневрировала, чтобы вернуться домой с армией за спиной. Лишь самые чрезвычайные события могли заставить ее уйти. Ее желание освободить их родину являлось причиной продолжительных разногласий с Гилтасом. Она хотела вернуть армию в Квалинести. Он не разрешал, говоря, что пока эльфы жили в изгнании в Кхури-Хане, армию нельзя было разделять.

В результате длинной череды запутанных событий это должно было вот-вот случиться. Армия совершит переход в Квалинести, и Львицы не будет с ними. Она должна остаться, в противном ей месте, выполняя миссию, которая, она чувствовала сердцем, являлась абсолютно бессмысленной. Тем не менее, никакие жалобы на судьбу не могли изменить единственный наиболее важный факт: она не оставит Гилтаса, пока того мучила чахотка, в одиночестве в безжизненном кладбище Инас-Вакенти. Как ни сильна была ее привязанность к своим воинам, связь с Гилтасом была намного сильнее.

«Иди, если хочешь».

Его попытка сохранять беспечный тон привела ее в ярость, тем не менее, она не ответила, лишь поглядела на долину за широкой спокойной рекой. Дымка рассеивалась, утончаясь и открывая чахлые деревца и каменные колонны за ними. Ее острых слух совсем не улавливал никаких звуков. Даже шум, создаваемый огромной массой находившихся на некотором расстоянии позади них эльфов, поглощался губительной тишиной Инас-Вакенти.

«Кери-ли». — Гилтас использовал самую интимную форму ее имени. — «Я не позволю своей болезни удерживать тебя здесь. Ступай в Квалинести. Отвоюй его для нас».

Это было последней каплей, его самоотверженное предложение того, что могло бы соблазнить ее поменять решение. Ее захлестнула волна стыда, и сердце стиснуло болью, от которой невозможно было избавиться. При всех их разногласиях — а их была тьма — она по-прежнему любила его, а еще, вполне возможно, он умирал.

Как обычно и случалось с Львицей, сильные эмоции проявлялись в виде гнева и действия. Она стремительно поднялась на ноги и с гордо поднятой головой подошла к нему. Она схватилась руками спереди за его кхурский геб и с поразительной легкостью подтянула вверх истощенное тело Гилтаса. Его глаза расширились в изумлении.