Андрей Рейман - Тени над Эрдеросом. Рука со шрамом (СИ)

- Не жди, что мы купимся на эту наспех сколоченную байку. Ты хитришь, господин генеральный префект, - покачал головой Йорвин.

- Верить, или нет - ваше дело, но на своих ногах вы из города не выйдете. Сэр Кайган, правда, ожидал, что моим словам вы не поверите, так что передал вам кое-что сказать. Он попросил вас захватить ему выпивки и сигар.

- Очень на него похоже, - заметила Зуали.

- Действительно, это в его духе. Просить курева и выпивки, сидя в холодном подземелье, с петлей на шее, - взгляд Йорвина на мгновение сделался отстраненным. Он завернул клинок Юрки в тряпицу, где был и его брат - близнец, и кинул префекту под ноги. Его примеру неохотно последовала и Зуали, а потом и гигант Эйнари. - Что ж, Митриум, так Митриум.

- Я с ними! - вскочила Эннамаэль, встав между Йорвином и префектом. - Меня тоже вяжите!

- Я ни капли не сомневался, - покачал головой префет. - Умферт, Клай - ко мне! - В дом вошли двое солдат и подняли забрала своих топфхельмов. - Несите кандалы. Для леди эльфа тоже.

Через секунду «черные» вернулись со связкой кандалов. Йорвин охотно протянул руки, позволяя себя заковать. Морферимы тоже не сопротивлялись, когда на их покрытые мехом руки надевали железные браслеты. Когда Эннамаэль увидела, что собираются надеть на нее, ее розовые щеки побледнели, ибо солдат держал в руках кандалы, выкованные из редчайшего в Эрдеросе металла - солнечного серебра. Солнечные лучи, отраженные от зеркальной поверхности этого металла, расщеплялись, отсвечивая всеми цветами радуги. Металл этот имел космическое происхождение и был единственным материалом, имеющим свойство стопроцентного рассеивания магических полей любой силы. С такими браслетами даже самый могущественный маг или колдун не представляет никакой угрозы. Определенно, «черная» полиция Его Величества не была сворой безмозглых солдафонов. Они отлично знали, с кем и как они должны бороться. А просьбу Кейна выполнять никто не собирался, так как все до одного понимали, что это не более чем фирменная шутка старого гробовщика.

Забрав у арестованных оружие и ценные предметы, королевская полиция повела закованных арестантов под конвоем по улицам Гвантана. Во главе этой разномастной вереницы шел Йорвин, замыкала строй Эннамаэль. Силы окончательно покидали ее. Походка становилась более шаткой и косолапой, спина согнулась, и не столько от тяжести оков, которые действительно были выкованы из весьма тяжелого металла, сколько от отравляющего воздействия белого дурмана, которое усиливалось с каждой минутой воздержания. Наконец, ее колени подкосились, и она упала на грязный снег улицы. Йорвин тут же заметил это и нарушил строй, дабы помочь эльфийке подняться, но тут же получил удар в печень рукоятью меча. «Куда!» - рявкнул конвоир и твердой рукой швырнул Йорвина обратно. Тем не менее, Зуали, которая шла перед эльфийкой тоже среагировала оперативно, поставив обессилевшую Эннамаэль на ноги, до того, как ей бы занялись стражи.

Вдоль улиц на протяжении маршрута конвоирования стал потихоньку скапливаться народ. Люди выкрикивали ругательства и проклятья то в адрес нелюдей, то хаили их черных стражей. По левую руку в общем гуле отчетливо было слышно, как кто-то заорал: «Нелюдь засратая! Выродки звероложския!» Этому вторил раскатистый бас: «Горите, ублюдки!» С другой стороны улицы выкрикивали: «Руки прочь от нелюдей, говноеды митриумские!», «Даешь власть без предрассудков, суки!» Вдруг на дорогу перед конвоем выскочил неопрятного вида мужик и, спустив штаны, стал потрясать перед морферимами голым задом со словами: «Ну, куси, зараза!», но получив тяжелый пендаль от конвоира, улетел обратно, в толпу. Больше на пути конвоя никто оказаться не спешил, но со всех сторон стали лететь тухлые яйца, гнилые овощи, куриные потроха и лапы, комья снега и грязи.

Кафедральная площадь была уже оцеплена, когда конвой вывел арестантов к воротам замка, где уже дожидались рыцари и солдаты митриумского наряда, а также стояли, закованные Кейн с Юрки. К лапам Юрки также было прицеплено массивное чугунное ядро, дабы максимально ограничить его подвижность.

Заметив, что на площадь вышел генеральный префект с вереницей заключенных позади, сэр Линарис рявкнул так громко, что грохот его голоса раскатился по окресностям, задавив на несколько мгновений даже вой толпы, собравшейся за оцеплением. Рота «черных» солдат тут же выстроилась в две шеренги. Солдаты стояли так прямо и ровно, что положи аршин перед ними, хоть поставь, он будет казаться кривым на их фоне.