Юлия Тулянская - Небо и корни мира

«Это для него… для нас, – думала Девонна. – Здесь только мой дом – а там, на земле, наш с ним».

Иногда Девонна закрывала глаза и начинала видеть, что делается в ее земном храме. Она не всегда заставала Яромира: он выходил во двор по хозяйству. Но когда она видела его, то почти каждый раз он поднимал голову и смотрел вверх. Его взгляд становился все тоскливее.

На третий день Девонна, посмотрев в храм, взяла в руку нить – и рука бессильно опустилась. Вестница больше не могла выносить печальных глаз своего друга-человека. Шалый, положив голову на скрещенные лапы, уныло лежал у его ног. Они оба ждали небожительницу. Девонне показалось, что руки ее отяжелели и не могут справиться с нитью.

Бросив работу, Девонна шагнула в храм.

Хорошо, что мимо храма уже давно никто не ходил. Иначе не один местный житель, охотник или случайный бродяга, видя, что храм изнутри озарен мягким неземным светом, бежал бы прочь в страхе или бормотал бы молитвы, упав на колени во дворе. Девонна освещала храм своим сиянием, сидя на низкой лавке перед ткацким станком. Ее волосы, стремительно летающие над полотном руки и само полотно казались почти белыми.

Увидев, как Яромир тоскует без нее, Девонна перенесла свою работу в храм. Теперь, приходя с утра, она целый день ткала, и, когда Яромир выходил по хозяйству (он все улучшал и пристраивал что-то во дворе, подрезал кусты и расчищал дорожки), он знал: воротившись, увидит в лучах сияния Девонну за ткацким станком и она радостно обернется к двери и улыбнется. По вечерам он разжигал костер; Девонна – уже без сияния – укутавшись от ночной прохлады его плащом, подолгу сидела у огня.

С утра шел мелкий дождь. Яромир не выходил из храма. Шалый дремал у ног Девонны. Яромир смотрел, как Девонна ткет. Он сколотил для нее низкую скамейку, чтобы ей было удобно. Широкий подол платья Девонны стлался по полу. Она сидела боком к Яромиру, не отрывая от полотна рук и внимательного взгляда.

Сердце ее сжималось, а руки, как будто сами по себе, ткали и ткали рассвет над лесной поляной. «Он возьмет это полотно в подарок. Будет ли у него еще когда-нибудь дом, чтобы там повесить его? Нет, пусть бы он не уходил, прожил бы в нашем храме хотя бы эту зиму… Мы вместе бы встретили будущую весну…»

Яромир молчал, глядя на нее. Девонна знала, что он любуется ею. Это казалось ей и трогательным, и забавным, но в душе она гордилась тем, как он на нее смотрит.

– Мне снилось, – приглушенно сказал Яромир, не сводя с нее глаз, – что я сложил длинную песню о тебе и пел ее во сне. В ней говорилось, что на свете нет ни зверя, ни птицы лучше тебя. И все, больше ни слова. А во сне моя песня казалась такой длинной…

Сердце Девонны сжалось еще сильнее.

– Ты как звезда с небес, – произнес Яромир просто. – А я – бродячий пес у обочины, – добавил он с грустью.

– Что ты говоришь? – испуганно спросила Девонна. – Ты ничем не хуже меня!

Яромир не чувствовал, что слезы катятся у него по щекам: слишком огрубела кожа. Девонна вспомнила: когда он впервые нашел хлеб и вино на алтаре, он ел и плакал точно так же – беззвучно, легко, как не плачут даже дети.

Вестница выронила нить. Сияние погасло. Девонна бросила прясть и наклонилась над сидящим у ее ног другом.

– Что с тобой? – она отирала ему слезы со щек, а Яромир целовал ей руки, когда они касались его лица. – Ты хочешь уйти? – Девонне показалось, что она угадала.

– Куда я от тебя уйду?! – глухо повторял Яромир, уже без слез. – Где мне быть без тебя? Нет такого места!

– Что с тобой? – Девонна встала на колени напротив него, придержала ладонями голову человека, заглядывая ему в глаза.

– Лучше тебя нет ни зверя, ни птицы… Я люблю тебя, Девонна.

Над храмовым двором горели крупные звезды. Девонна выскользнула из храма и постояла на пороге, подняв голову, всматриваясь в очертания созвездий. «Изнанка неба, – вспомнила она давние слова Яромира. – Люди думают, что мы живем на лицевой стороне «плаща». А у подножия Престола – такие же звезды… Или другие? Когда погибнет этот мир – никто уже не увидит этих звезд вот так. Вседержитель свернет небо, как ткань…»

Девонна пересекла двор и медленно, раздвигая заросли, вошла в ночной лес.

Вчера, когда Яромир обреченно сказал ей о своей любви, Девонна вначале не поняла его отчаяния. Они танцевали вместе на поляне, они скучают друг без друга, она не хочет его отпускать, а он – уходить. О ком же она думает все последние недели, как не о нем? Опустившись рядом с ним на пол, вестница положила ладонь на плечо человека. «Ведь и я тебя люблю! Что в этом плохого?» – спросила она. Но Яромир воскликнул: