Юлия Тулянская: Кошка Шредингера

Я лениво стучала по клавишам, пользуясь возможностью немного расслабиться. Я не хожу по веб-чатам, но iRC — дело другое. На старом добром канале был только один человек, которого я знала давным-давно, и мы беспечно трещали о том о сем. В частности, обоих беспокоила осень. Она вот уже месяц как совершенно откровенно свирепствовала в нашем городе (а мы на этом канале все из одного города), навевая экзистенциальную грусть.

— Хожу по скверу, — выстукивала я, — под ногами желтые листья, над головой бледное небо, — думаю об упущенных возможностях…

— Та же фигня, — элегически выводил на экран мой собеседник.

Слово «фигня» он писал несколько иначе, чем я сейчас, оно начиналось у него на другую букву, и после буквы шло два характерных символа — «собачка» и знак процента. В таком виде слово «фигня» выглядело особенно выразительным и поэтичным.

Оба мы понимали, что осень — штука такая. Не всякий осознает скрытые в ней механизмы, но завести она может человека довольно далеко.

— Думаю обо всех, кем я не стала. Мне кажется, что они все, — те, кем я обещала стать, но не стала и не стану никогда… все где-то рядом со мной, — стучала я.

— Та же фигня, — соглашался собеседник, являя полное единодушие.

Я вдохновенно стучала дальше (ибо к тому времени основательно наболело).

— А вот еще бывает, взял ты билет на поезд. И едет он по намеченному маршруту, и на стене висит расписание, в котором черным по белому написано: такая-то станция — тогда-то, стоянка столько-то минут. И встречается на пути полустанок с бабушками, продающими снедь, и Гусь-Хрустальный, где можно купить кофейный сервиз, люстру, вазу и что угодно, и все заранее ясно, и тебе действительно реально надо туда, куда этот поезд едет. Ты спокойно пьешь чай, зная, что через два часа будет Муром, а потом за окном раскинется такой-то ландшафт. Тебе хорошо. У тебя есть цель и пункт назначения.

И вдруг какая-то зараза переводит стрелку. Да так переводит, что состав несется как псих совсем в другую сторону, — туда, где нет ни Гуся-Хрустального, ни знакомых ландшафтов, ни бабушек с пирожками, ни вообще остановок. Он несется сквозь незнакомые места, и ты понимаешь, что сейчас 9.00, и должна, должна по тому, уже недействительному для тебя расписанию, быть такая-то станция, а ее нет. Ее вообще нет на этом маршруте следования, ее никогда тут не было и не будет. Она осталась там. Нового расписания на стену не повесили, а старое уже неактуально. И пункт назначения остался там, а новый пункт назначения неизвестен. Может, его никакого и нет. Может, рельсы этой ветки, пройдя через тайгу и тундру, кончаются у кромки северного ледовитого океана, и дальше простираются необъятные ледяные просторы, и ты можешь только повторить в обратную сторону подвиг Фредерика Кука и Роберта Пири [1] Фредерик Кук и Роберт Пири — американские исследователи, каждому из которых приписывается первенство в достижении Северного полюса. . Только тебе не повезет, и первый же полярный медведь будет очень доволен ужином.

Или есть вариант сесть на берегу и ждать погоды.

Которой так и не будет.

А может, поезд сделает непонятный, почти незаметный поворот и пойдет на юг, и вывезет тебя к побережью Средиземного моря, где пальмы и мимозы.

Только это вряд ли, вон за окном, кажется, мелькает все более низкорослый лес, и вот уже тундра…

Главное, что ты помнишь все станции. Ты наизусть выучил устаревшее расписание.

И теперь, когда поезд несет тебя сквозь пожарища, болота, мимо зловещих адских факелов ТЭЦ, мимо жутких промышленных городов, и нет ни одного знакомого названия, ни одной знакомой платформы, и не с чем сверить маршрут, — ты думаешь: а вот сейчас бы я был там-то!…

А где-то в параллельной Вселенной, там, где никакой гад не перевел стрелку, несется твой поезд, и ты в нем, и сейчас тот ты подъезжаешь, должно быть, к запланированной и давно ожидаемой станции, указанной в расписании. Ты этого никогда не узнаешь.

Написав все это, я окинула экран удовлетворенным взглядом. Собеседник на том конце провода вчитался в мои далеко не скупые строки, видимо, порадовался моей способности образно мыслить и меланхолично вывел: «Та же фигня!».

Тут меня выкинуло с канала, и мой провайдер показал себя во всей красе — подконнектиться было уже больше нереально, и после трех-десяти попыток я оставила это бесполезное занятие.

Наутро собеседник из МИРКа позвонил мне на работу (на работе нам не разрешают сидеть в Инете за счет фирмы, поэтому связаться в аське или МИРКе мы не могли). В отличие от нас, людям из той конторы, где работал мой приятель, все эти блага были доступны в течение дня и на халяву, чем он и пользовался весь рабочий день весьма активно.