О`Санчес - Воспитан рыцарем

– Еда и питье.

– И все? Нет, друг ситный… И еда, и питье, и непременно отдых, и чтобы шкура его была чиста от колючек да паразитов, и чтобы удила ему были впору, и чтобы седло не натирало, и чтобы не скучно ему было, и чтобы чувствовал, что всадник ему не только друг, но и повелитель. А не тяжела рука у всадника – ленив конь и брыклив становится… Подковы, о подковах следует заботиться всегда, они ведь копыта сберегают. Дикие лошади по травам да по мягким землям скачут, в то время как наши – по камням да по твердому грунту, потому им обувь необходима… Чтобы непременно был запас подков при тебе, и чтобы ты при случае мог помочь коню, починить или заменить подкову без кузни и кузнеца. Ночью следует стреножить, вот так… чтобы не увлекся прогулками, и чтобы чуял окружающее, охранял от лихих прохожих.

– А вдруг нафы?

– Что – нафы?

– Придут… они же не отстанут… Мусиль говорил…

– А-а… – Зиэль уже размотал одеяло для Лина и постелил попону для себя. – Не бойся. До тех пор, пока ты рядом со мной… или я рядом с тобой – нафы не нападут.

– Они тебя боятся! Ты их…

– Я их. Короче, не станут они связываться с Зиэлем.

– А мы куда идем, в Большой Шихан?

– Ну да, я же говорил, что спрашивать сотый раз? В Шихан. Может, в школу гладиаторов тебя пристроим или в духовное училище, послушником… Как получится. Надо ведь еще, чтобы тебя с Гвоздиком взяли… Спать. Рядом с Сивкой больше не мочись, повторять не буду: лягнет – костей не соберешь, он эти запахи терпеть не может. Если проснешься – дальше чем на… четыре шага от костра не отходи. При этом глазами ты в любой момент – лежишь, сидишь, стоишь – должен видеть меня. Язык откажет, глазами позовешь, я почую и проснусь. Понял?

– Да, ваша светлость!

– Пошел спать!.. Светлость… Ишь ты, наслушался рассказов… принцев ему в спутники подавай… Еще дня три-четыре – и должны добраться до Шихана…

Охи-охи рос на диво: к пятому дню путешествия он бодро бежал за путешественниками, по часу и больше, не жалуясь и не отставая далеко. И лишь когда он начинал тоненько пищать, жаловаться, Лин подбирал его и брал к себе на колени, за пазухой щенку было уже тесновато. Гвоздик вовсю демонстрировал окружающему миру крутой нрав охи-охи: все живое на своем пути он пытался попробовать на зуб и на коготь: бабочек, гусениц, птиц, ящериц… а утром пятого дня вступил в настоящий бой против самки шакала, которая внезапно выскочила из-за кустов и попыталась поживиться щенком, на мгновение отставшим от маленького каравана. Воин только голову повернул в сторону визга, но даже и попытки не сделал помочь, разве что ухмыльнулся, а Лин, не помня себя от страха и ярости, спрыгнул с коня и с ножом в руке (Зиэль подарил) помчался выручать друга! Но тот и сам уже умудрился отбиться, весь исцарапанный, и только яростно визжал, выгнув длинный хвост, в сторону кустов. Гвоздик тявкал, выпустив коготки, царапал ими твердую землю, скалил острые зубки, но в погоню благоразумно не пустился, подтвердив тем самым репутацию охи-охи как одних из самых умных зверей на земле.

– Иди сюда, Гвоздик, иди на ручки!..

– Ага, еще оближи его, совсем будешь мать родная. Развел, понимаешь, нюни-слюни, тьфу! Воина шрамы украшают, а у этого гуся к завтрашнему вечеру и следов не останется, я тебя уверяю.

– Почему?

– Потому что он охи-охи, а не бабочка. Сам залижет.

Наконец, Зиэль и Лин с пригорка увидели высокие городские стены: рукой подать, кажется, но идти до них не менее часа… Однако, примерно за тысячу локтей до города, их встретил патруль городской стражи, одиннадцать человек: полная десятка с десятником во главе.

– Десятник Макошель, городская стража имперского града Шихана, честь имею! Слазь. Кто такие, куда и откуда, по каким надобностям?

– Ратник Зиэль со спутником, отдыхать, после войны.

– Да? А у нас другие сведения. Очень уж ты похож на ублюдка, которого мы ищем. Зиэль, да? А не Хвак ли?

– Зиэль. Не Хвак. Объясни толком, десяцкий. Я законы знаю, давай объясняй, прежде чем докапываться.

– Я лучше тебя их знаю, так что роток на замок, пока я говорю. Понял? Гм… Короче, у нас есть бумага, а в ней приметы и суть дела. Некий невежа, по имени Хвак, сам пешеход без шапки и посоха, залез в открытое святилище богини дорог Луа, святотатственно спал там всю ночь, да мало того – съел и выпил принесенное богине и жрецам ее, а также взял ценные предметы, общим числом три, сиречь ограбил святилище. А первый предмет таков…

– Постой, десяцкий. Я что, похож на мужлана и пешехода? Какой он сам-то был на вид?