Когда каменка сложена и прошла первое испытание огнем, баня, считай, готова. Неважно, каков будет предбанник, какая крыша – хоть землей засыпай ее. Стены изнутри и снаружи бревенчатые, ничем не обитые, чтобы гнили поменьше и пожар не так страшен. Потолки накатанные из двухвершкового бревна или из тесаных плах, которые тоже не вдруг загорятся.
Топить баню по-черному – своя наука, отличная от приемов, годных и для печки, и для печи. Дрова укладываются поглубже, не под котлом, а под камнем. Это чтобы зря воду не кипятить, да и от половиц подальше, а то, не ровен час, пол и затлеть может. Хотя и без того не лишне будет во время топки окатывать половицы водой из ковша.
Густой дым заполняет баню, лениво уходит сквозь распахнутые двери и волоковое оконце. Только сунься туда в эту пору – глотнешь дыма, мало не покажется. Дыма нет только у самого пола, где подтягивает свежий воздух. Понадобится в топящуюся баню заглянуть – ползи на брюхе. И дрова подкидывать лежа приходится, потому как одной закладки для хорошего пара не хватает.
Первый огонь лениво облизывает камни и не столько жар дает, сколько дым. Зато вторая закладка, когда полешки бросаются на кучу углей и занимаются с ходу, дает настоящее тепло. Сквозь камни пробиваются не редкие языки пламени, а гудящие огненные струи, напоминающие дьявольские рога. Ничего не попишешь, баня место языческое, противное христианству. Понимающий поп баню и святить не станет, поскольку дело это как есть бессмысленное.
Третью закладку делают лишь самые истовые любители парилки.
Дьявольский рог доводит камень до кондиции, недаром изнеженные европейцы полагали русскую баню земным филиалом ада. Вот только головешки из-под котла в аду никто не выгребает, а в бане выгрести недогоревшее нужно непременно, иначе вместе с головнями угорит и собственная головешка.
Протопленную баню должно хорошенько проветрить и лишь после этого прикрыть дверь и заткнуть волоковое оконце. Теперь можно распаривать веник и поддавать на раскаленный камень горячей водой, квасом, пивом, настоем березового веника или мяты.
Черная баня невелика, поэтому моются в ней в очередь. Сперва мужики, которым достается самый ядреный пар, потом бабы с малыми детишками. Или сперва хозяин с хозяйкой, следом прочие домочадцы. В третью смену умные люди не моются, третий пар для банника. Вопрется какой дуралей не в пору париться, тут его банник и придушит, чтобы не лез невежа куда не следует. Найдут потом беднягу синюшного, глаза изголубы, язык высунут… и жаль дурака, а поделом досталось, нечего было банника обижать. Он хоть и нечисть, но нечисть своя, без вины за глотку не схватит.
Ученые говорят, мол, нет никакого банника, а просто как ни выбирай головни, а сколько-то угольков под котлом останется, и от них в бане помалу набирается угар, от которого и гинет неумный парильщик. Ученые, мозги копченые, что они могут знать? Банек под полком лежит, прикинувшись старым веником, терпеливо ждет своего законного срока. И, ежели обидеть его невниманием, придушить вполне может. А так он не злой, без пути никого не тронет. Что банник, что домовой, что овинник – все при людях кормятся и потому к ним доброжелательны. Живешь по правде, так и вся мелкая нечисть тебя любит. И то сказать, какая из банника нечисть? Это божницу с иконами раз в год на чистый четверг снимают и промывают теплой водой. Да и тогда образа частенько остаются немытыми. Иной так закоптится и засалится, что не разобрать, кто оттуда смотрит – бог или чудище заморское. Зато банник каждую субботу моется, так что он-то как раз чисть, а нечисть в красном углу висит.
О подобных вещах задумываются немногие, а Виталик Вешлев и подавно ни о чем таком не думал. Хотя в третий пар в баню не ходил. Дурной он, что ли, париться в сырой духоте? Если уж приехал в деревню, то банька должна быть хорошо истоплена, веничек нетрепаный, вода из родника в ведре у порога стоять, а не внутри, чтобы не нагрелась прежде времени. Пивко, квасок, а для отдыха – старый диван, притащенный в предбанник из дома. Парился Виталий яро, и Банек поглядывал на него сквозь щели полка с одобрением.
Лена, Виталикова жена, никакой прелести в деревенском отдыхе не находила. Бани она терпеть не могла, предпочитая мыться в ванне – так городские называют большое железное корыто, в котором дрызгаются, размазывая грязь тепловатой водицей. Однако и Лена, когда отпуск ее совпадал с отпуском мужа, приезжала к деревенской родне и вынуждена была мыться не в городском корыте, а по-человечески.
Читать дальше