Ольга Громыко - Вера

Она неопределенно пожала плечами:

– А ты ничего не хочешь мне пообещать?

Волхв напрягся, стиснул кулаки, одаривая ведьму далеко не ласковым взглядом. Но я не замедлил с ответом:

– Я не плачу убийцам.

– Надо же, – оправившись от испуга, ехидно скривился волхв, – ты – да не платишь? Ты – идол воинов, идущих в бой с твоим именем на устах?!

– Я покровительствую воинам, – спокойно поправил я, – но войны затеваешь ты.

Иногда они прячутся в людях. Тогда их называют одержимыми – или святыми, не умея отличить святость от бесноватости.

Я смотрел сквозь его пустые глаза – в другие, исполненные злобного ликования. Он осклабился, догадавшись, что дальнейший разговор бесполезен; да и затевался-то ради насмешки, чтобы продлить долгожданный миг торжества.

Я узнал его. Это в него полетела моя стрела.

«Волхв» взмахнул рукой, побуждая приспешников натянуть луки. Те неохотно повиновались, но все медлили со стрельбой, переглядывались, косились на хмурое небо. Вот оно – близкое, подлинное, щетинится над головой, а нового бога что-то пока не видать, не спешит он со знамениями, утверждая в себе… Может, и нет его вовсе?

– Стреляйте же, – поторопил «волхв», чуя растущее смятение, – без стрелы он бессилен причинить вам зло!

«Почти бессилен» – мысленно поправился я. Не глядя, завел руку за спину, нащупал шершавую культю обломанного бурей сука, и в моей ладони он стал череном. Зашуршало светлое древесное лезвие, выскальзывая из ножен ствола.

Они ахнули и попятились. Люди боятся незнакомого, непонятного. Поэтому ими так легко управлять, укрепляя этот страх лживыми речами.

А ведь это всего лишь меч.

Чужое оружие побуждает схватиться за свое лучше любого приказа. Я чуть повел острием, и стрелы испуганно прыснули прочь. Я будто въяве услыхал негодующий вопль оголодавших наконечников и натужный стон древков.

Дерево не пойдет против дерева.

Тогда ему придется скреститься с железом.

Они двинулись ко мне, сжимая кольцо, хищно щерясь закаленной сталью. Я ждал, искривив губы в усмешке. Нечисть, божьим именем ведущая против бога. Смешно. Они убьют меня, до конца так и не поверив в мою смерть. А потом сложат новую красивую легенду, разом перечеркнув прежние…

И тут она разжала пальцы. Спокойно, расчетливо, с той же испытующей полуулыбкой на приоткрытых губах.

Стрела вздрогнула, помедлила, не веря – а потом метнулась ко мне с безоглядной прытью затравленного зверя, отыскавшего просвет в цепи загонщиков. Я протянул руку, и она юркнула в подставленное запястье, раскрыв и сомкнув за собой жилу. Торопливо обежала тело, наполняя его радостной силой, изгоняя вон призрак тлена, а когда я стремительно развернулся, указывая ей цель – снова вырвалась на волю, на сей раз не сбившись с пути.

Яркая вспышка, сухой треск впившейся молнии – и он, раскинув руки, медленно повалился на спину, открывая небу лицо с остекленевшими глазами. Земля содрогнулась от грома – тучи славили удачный выстрел. Но даже им не удалось заглушить пронзительный визг издыхающей твари, бьющийся в моих ушах.

Стрела улетает и возвращается так быстро, что человеческому глазу доступен лишь белый тающий след между небом и землей. Если, конечно, ей никто не мешает. На сей раз охотников не нашлось – храбрые ревнители новой веры исчезли в лесу куда быстрее и громче, чем появились. Кем-то отброшенный меч косо воткнулся в землю.

Остались только она – и я, с протянутой навстречу рукой. Стрела нетерпеливо шевелилась под кожей.

– Зачем ты это сделала?

– Поймала – или отпустила? – Невозмутимо поинтересовалась она.

Я устало выронил меч, и тот стукнулся о землю простым корявым суком.

– Зачем ты вообще согласилась ему помогать – ты, ведьма, чующая истинную суть не хуже моих псов?

– Мне захотелось посмотреть на живого бога. – Не задумываясь, ответила она. Помолчала и веско добавила: – Чтобы узнать, достоин ли он веры.

Я не утерпел, рассмеялся, впервые – искренне и весело.

– Все мы для кого-то боги, ведьма. Даже ты. Так стоит ли искать единого и истинного?

– Но должна же я хоть во что-то верить. – Невозмутимо заметила она. Ловко спрыгнула с бревна и пошла прочь, на ходу поправляя венок. Даже не оглянулась, чтобы посмотреть, как я опускаю руку.

Я тряхнул головой, отгоняя наваждение ведьминского взгляда. За моей спиной радостно взревела гроза, наперегонки помчались черные красноглазые псы, взрывая землю ливневыми когтями, облаивая дичь звонким громом.