Екатерина Дружинина: За каменным сердцем

Оказаться в плену любимого одеяла было чертовски приятно, но мне не спалось. Мои мысли разбегались. Я гневалась на барона, думала о Ричмане и его цепочке, а ещё мне было досадно от того, что, судя по всему, я не произвела на химика должного впечатления. Ворочаясь с бока на бок, я вспотела и встала, чтобы выпить стакан воды. Мягкий лунный свет падал в окно, а далеко за горизонтом мерцали всполохи огня: это граф Ардисон тренировал своих драконов. Повезло Эмме! Шон ответственный и благородный мужчина, и уж точно, в отличие от мистера Ричмана, он никогда не позволил бы себе бестактность по отношению к девушке. Я вспомнила, как распласталась на полу и вспотела ещё сильней. Вот позорище! Я сердито шлёпнула себя по лбу и плюхнулась на кровать с твёрдым намерением уснуть.

Когда глаза застелила сонная пелена, на крыше дома напротив возник мужчина. Могу поспорить — он смотрел на меня! По коже побежали мурашки, я хотела встать и закрыть окно, но словно оцепенела! Дрожа от страха, я смотрела на мужской силуэт, а он вскоре исчез. Точнее, улетел… Я решила, что всё-таки сплю, и мужчина на крыше мне померещился. Но окно решила закрыть. И только я пошевелилась, как на моём подоконнике появился тот мужчина… Мамочки! Мне бы заорать, да только от страха в горле пересохло, и я не придумала ничего умнее, как притвориться спящей.

Мужчина подошёл к кровати. Сердце у меня в груди ухало, ладони онемели. А он просто стоял и смотрел на меня… Какого чёрта?!! Едва я собралась с силами, чтобы закричать, как незнакомец коснулся моей щеки, и я снова оцепенела от страха…

Его руки были нежными, дрожали. Он очерчивал мои брови и нос, гладил по волосам. А я, к своему стыду, внимала его прикосновениям, мой ужас куда-то исчез… Чуть погодя я поняла, что ночной гость плачет. Моему изумлению не было предела и, когда горячая слеза упала мне на ресницы, я не выдержала и открыла глаза.

Ричман?!! Я вскочила, но в комнате никого не было… Я протёрла глаза и ринулась к окну: улица была пустынна, на крышах домов тоже никого. Только далеко в небе в свете луны я увидела огромную птицу, величаво разрезающую чёрными крыльями облака.

Я закрыла окно, проверила запор. Что это? Неужели я спятила? Другого объяснения быть не может, не Ричман же явился посреди ночи ко мне в гости! Хотя нет, может — это был сон. Ну конечно! Мне снова приснился Филипп Ричман.

Погода испортилась утром. Небо затянули свинцовые тучи, ветер безжалостно обрывал увядающие листья. Скоро начнётся унылая зимняя пора… Мои лекции сегодня начинались во второй половине дня, но я решила отправиться в школу с утра, дабы не дожидаться дождя. Ещё один повод заглянуть в знаменитую королевскую библиотеку, а также понаблюдать за химиком — ночное происшествие не давало мне покоя.

Я знала, что у Ричмана сегодня вторая пара, поэтому не ожидала увидеть его в классе так рано. И, погружённая в свои мысли, я снова некстати залилась румянцем, когда столкнулась с ним в дверях. Ненавижу себя в такие моменты! Химик наградил меня долгим немигающим взглядом и вышел, бросив в мой адрес невзрачное приветствие. И такие вот «здравствуйте» и «до свидания» я слышала изо дня в день в течение почти двух месяцев, и никакие отношения, даже деловые, между мной и Филиппом Ричманом не наклёвывались. Я чувствовала себя полной идиоткой, стоило лишь вспомнить о том, что я допускала в голову мысль, что это Ричман был моим ночным гостем.

Эмма всячески меня подбадривала, словно я страдала от неразделённой любви. Сначала подруга беззаботно махала руками, снисходительно щебеча, что прошло ещё слишком мало времени. Потом просила меня набраться терпения, потому что у Ричмана остро выраженная близорукость, раз уж он не видит перед своим носом такой красоты. А теперь Эмма досадливо морщит носик, стоит мне нечаянно упомянуть в разговоре своего коллегу по аудитории. Я же стала постоянно задерживаться на работе, больше проводила времени перед зеркалом, даже оставалась на уроках химии, делая вид, что заполняю журнал, чтобы лишний раз напомнить Ричману о своём существовании. Глупо, конечно. Иногда мне даже казалось, что я его раздражаю. Вот только со временем упрямство сменило любопытство: почему химик так настойчиво игнорирует меня? Даже пустое место значит для него больше.

А у Эммы появилась новая цель: она решила меня переключить и настаивала на том, чтобы я готовилась к предстоящим показательным выступлениям драконов. Многие преподаватели пробовали себя в роли дрессировщика, и эта традиция стала чуть ли не принудительной, но мой страх перед драконами оказался сильней чувства долга.