Елизавета Дворецкая - Утренний всадник, кн. 2 - Чаша Судеб

– Вы не сделаете ни шагу! – отдавался в ушах голос чародейки, громкий и гулкий, звучавший как будто внутри головы каждого, кто ее слышал. – Вы замрете и будете ждать, как деревья ждут весны! Она – моя! Она мешает всем моим делам, и я сама накажу ее за это!

И рароги во главе со своим князем замерли, словно заснули на ходу; застыли их кони, и всадники неподвижно сидели в седлах, глядя в пустоту невидящими глазами.

Смеяна первой увидела на опушке березняка всадников в рарожских доспехах. Переполошившиеся обозные ратники заметались вокруг нее, а она не так чтобы испугалась, но растерялась: что теперь делать? И Держимир, и Баян, и Огнеяр строго-настрого наказали не высовывать носа из березняка, пока за ней не пришлют. И она всем это пообещала. Баян даже предложил приковать Смеяну цепью к дереву покрепче, но Держимир перед битвой шуток не понимал и в восьмой раз попытался ей доказать, что отлично одолеет врагов и без ее помощи. И вот, вопреки всем настояниям, честно соблюдая обещания, она все же оказалась лицом к лицу с врагами, но, видит Велес, нисколько в этом не виновата!

И добро бы еще речевины, особенно из Светловоевой дружины. Но рароги! Узнав рарожские доспехи и голоса, Смеяна невольно отпрянула и попыталась спрятаться за низкую волокушу: эти люди уж точно ей не обрадуются. Скользя испуганным взглядом по опушке березняка, она не могла определить, сколько здесь рарогов и где они, но знакомое большеглазое лицо князя Боримира сразу привлекло ее внимание. Надо бежать!

Выскочив из-за волокуши, Смеяна полоснула ножом по ремню, которым ее лошадь была привязана к березе, вцепилась в гриву, не с первого раза попала носком в стремя и погнала лошадь вперед, повиснув на боку. Вскочив наконец в седло, она услышала позади крики: ее заметили. Не оглядываясь, Смеяна подхлестнула лошадь и пригнулась, чтобы уберечься от березовых ветвей. Копыта вязли в раскисшей земле и скользили; конечно, противников это тоже задержит, но их много, а она одна! Позади раздался звон оружия: оставленные для ее охраны отроки пытались выполнить свой долг.

Лежа щекой на гриве, Смеяна мчалась в глубь рощи, и вдруг позади нее раздался голос, от которого кровь застыла в жилах. Однажды она уже слышала этот голос – на заснеженной поляне, где князь Держимир проклинал свою злую судьбу и пытался задушить Звенилу. Прогнав чародейку, князь с тех пор ничего о ней не знал, и Смеяна радовалась, что та унесла злую судьбу и не мешает жить дальше.

И вот она снова здесь! Смеяну ужаснуло ее внезапное появление во время битвы, когда добрая и злая судьбы вступили в отчаянную, решающую схватку; казалось, Звенила появилась как раз для того, чтобы переломить путь Держимира снова к тоске неудач, ко злу, зависти, ненависти. Живая ли она или навь, поднявшийся из Навьего Подземелья?

– Стой! – звенел голос чародейки, и каждая березка в роще дрожала от ужаса. – Стой! Ты не двинешься дальше! Ты замрешь и будешь ждать, как дерево зимой ждет весны! Замрешь, замрешь, замрешь…

Какая-то невидимая сила опутала Смеяну, так что она с трудом могла шевельнуться; ее лошадь при первых же звуках стала замедлять шаг, потом и вовсе встала, как стреноженная, опустила голову и застыла. Но Смеяна противилась ворожбе; без слов, без мысли, одним внутренним усилием она старалась разбудить в себе свои скрытые силы, которые уже не раз приходили ей на помощь. Где же та златоглазая красавица рысь, что помогла одолеть полудянку, напугала Творяна, лишила сил Леготу во время поединка перед Перуновым дубом?

Упрямо сжав зубы, Смеяна сползла со спины заснувшей лошади и шагнула вперед, обняла ствол березы и прислонилась к нему. Она не оборачивалась, сберегая силы. Ворожба неудержимо наползала сзади, опутывала невидимой сетью, сковывала руки и ноги. Но Смеяне чувство бессилия было внове, она не желала ему поддаваться, потому что верила в свою силу больше, чем в силу чужой ворожбы. Впившись зубами в нижнюю губу, чувствуя, как струйка горячей крови ползет по подбородку, она оторвалась от березки и сделала шаг вперед, потом второй, третий, ухватилась за другую березку, оперлась на нее и подтащила непослушные ноги.

– Стой! – повторил голос позади нее.

Он звучал совсем близко, гулко отражаясь от стволов впереди. Казалось, пленившая ее сила окружает со всех сторон; идти было некуда.

Смеяна вырвала из ножен на поясе нож с узорной золоченой рукоятью, подарок Баяна, крепко сжала его в кулаке и обернулась. Спиной она упиралась в ствол березы и чувствовала себя вполне надежно. Ее руки и ноги опутал невидимый науз, но сознание оставалось ясным.