Елизавета Дворецкая - Утренний всадник, кн. 2 - Чаша Судеб

– Держаться! Держаться! – кричал он, сам себя не слыша.

В мыслях его билась отчаянная надежда: раз волчий вой прекратился, то, может быть, Светловою и Боримиру удастся собрать рассеянную конницу и вернуть ее в бой.

Князь Боримир лишился коня одним из первых: огромный волк с бешеными красными глазами вцепился коню в горло и мощным толчком опрокинул на землю, словно новорожденного жеребенка. Боримир, обученный падать с седла, прокатился по земле и остался невредим, только ушибся о чей-то брошенный щит; он уже ожидал, что звериные зубы вот-вот вопьются ему в шею. Но рядом метнулся горячий вихрь, ноздрей коснулся звериный запах – волк промчался мимо. Боримир вскочил на ноги, держа наготове нож, но зверя поблизости не оказалось. Увернувшись от копыт чьего-то коня, с храпом проскакавшего мимо, молодой князь огляделся.

«Стена» речевинов осталась позади, и ее уже заслонили дрёмические конные полки. «Почему же их кони не понесли?» – мельком подумал Боримир. Быстро вертя головой по сторонам, он искал своих: рароги в кожаных доспехах, в округлых, по заморянскому образцу, шлемах с полумасками были хорошо заметны среди других. Впереди и по бокам он видел множество своих всадников, уносимых бешеными конями. Вся его дружина стояла с этого бока, поэтому и рассеялась теперь в одной стороне. Собрать ее будет легче.

Мимо скакал конь без всадника, роняя хлопья белой пены с удил, но уже замедляя шаг: первый испуг миновал, а волков поблизости больше не было. Примерившись, Боримир ловко прыгнул, повис на узде, смирил коня, вскочил в седло и помчался вслед за своими людьми, надеясь собрать хоть кого-нибудь. Вскоре он наткнулся на труп волка – тот лежал на боку, вытянувшись и запрокинув голову, из груди его торчал длинный рарожский нож. Боримир придержал коня: значит, эти волки смертны. Окинув взглядом равнину, он не увидел больше ни одного зверя. Только позади, в гуще битвы, еще раздавался вой одиночки, того самого, что начал первым.

Завидев своего князя, рароги стали подтягиваться к нему. Их собралось уже полтора десятка, но где-то по равнине и ближним рощам рассеялось еще десятка четыре.

Во главе маленького отряда Боримир ехал по равнине к темнеющей роще, где наверняка запуталось большинство испуганных коней, боевым кличем и звуком рога созывая своих, как вдруг впереди послышались крики.

– Обоз! Обоз дрёмический! – кричали рароги, и Боримир встрепенулся.

Такая удача! Взбесившиеся кони вынесли их к роще, где стоял дрёмический обоз. Конечно, он не оставался беззащитным, но его охрана сейчас не ожидала нападения, тем более с этой стороны. Меж деревьев редкого березняка, по-весеннему насквозь прозрачного, стояли волокуши, метались обозные ратники. Боримир заколебался, стоит ли нападать таким малым числом и можно ли там взять чего-нибудь стоящее, или лучше уходить, не ввязываясь, как вдруг его окликнул резкий и требовательный голос:

– Князь Боримир!

Обернувшись, он увидел женщину – ту самую чародейку, что на рассвете прогнала морок колдовского леса. Она сидела на коне, волосы выбились из-под платка и вились метелью, выпученные глаза на бледном лице казались черными. Вид ее был столь страшен, что Боримир невольно вздрогнул.

– Чего тебе? – грубо крикнул он, испытывая всегдашнюю брезгливую робость перед чародейками, особенно старыми.

– Где княжич Светловой? – спросила она.

– Откуда я знаю? Он стоял на другом крыле! Ищи его там!

– А если он в плену?

– Что мне за дело? Я должен заботиться о своих людях!

Чародейка еще что-то кричала; Боримир больше ее не слушал, но ее слова склонили его к решению не ввязываться в драку. Попасть в плен совсем ему не улыбалось, а до этого было недалеко. Развернувшись, Боримир сделал знак своим людям и вдруг замер: позади волокуш мелькнуло хорошо ему знакомое женское лицо, рыжие косы, полушубок из рысьего меха – священной одежды рарожских князей.

Это она, Солнечная Княгиня, избранная священным соколом! Мигом забыв о битве, Боримир ударил коня коленями и рванулся через рощу, мимо волокуш, к ней, к самой желанной добыче, нужной ему не меньше, чем священный сокол или дрёмическая Чаша Судеб.

– Стой! – раздался позади него повелительный голос чародейки.

Боримир и не подумал бы обратить на нее внимание, но вдруг ощутил, что руки и ноги его наливаются вялостью, воздух делается каким-то упругим, как морская вода. Конь уже не скакал, а как бы плыл по роще, и стволы тонких березок колыхались вокруг него, как во сне.