Юлия Кир - Тревоги пути (СИ)

Мэйтон закрыл глаза, прячась от яркого солнечного света удобней устраиваясь на валуне. На морозе здоровая нога стала ощутимо подмерзать, а больная, так вообще мало что чувствовала. Он подтянул их к груди, плотней оборачивая меховым плащом. Идти обратно не хотелось, даже не смотря на холод, тут было лучше. Все-таки пещеры не для эльфов.

Он очнулся от того, что его кто-то тряс за грудки и хлестал по щекам. Открыв тяжелые от инея веки, он увидел, полные страха и отчаянья глаза Лины.

— Просыпайся же! – задыхаясь и растирая его замерзшие щеки, шептала она.

Мэйтон хотел что-то сказать, но видимо, так сильно замерз, что губы не слушались. Вместо этого, из горла вырвался какой-то невнятный, тихий сип.

— Ты почему ушел без спроса? – крикнула она, заметив, что он открыл глаза. Звонко и уже всерьез, рассержено, ударила по щеке.

Страх за его жизнь отошел на второй план, осталась досада, и праведное негодование.

Мэйтон отстраненно подумал, что щеки уже могут что-то чувствовать, и что Лина довольно красива в гневе. В тени чуть нахмуренных, темных бровей, блестящие от недавних слез глаза сверкали двумя изумрудами. Искусанные, чуть припухшие губки немного кривились в уголках, и было не понятно, то ли она сейчас вновь расплачется, то ли улыбнется. Ему хотелось второго.

— …Почему никому не сказал? Мы с ног сбились, ищем тебя! Хорошо, что я встретила того паренька, у которого ты узнавал дорогу наверх, а то замерз бы тут насмерть! Как ты мог? – услышал он ее срывающийся голос сквозь шум в ушах.

Еще одна звонкая пощечина. Шум в голове превратился в звон.

Уморившись его тормошить, Лина устало осела в снег рядом.

— Ты бесчувственный болван! — в сердцах выкрикнула она, швыряя в него горстью снега.

«Надо же», — подумал Мэйтон вяло стряхивая снежинки, — «Она меня искала».

Он удивленно посмотрел по сторонам.

Солнце уже давно ушло, выкрасив небо, в зеленый на западе и ультрамарин на востоке с малиновыми перьями редких облаков. Из-за гор вставал месяц в сопровождении первых по-зимнему ярких звезд.

— Прости, я не хотел никого напрягать. Мне стало душно в узких пещерах, я решил дохнуть свежего воздуха. Присел и заснул. — еле шевеля языком, покаянно объяснил он.

— Не хотел! — передразнила его Лина, — Из-за тебя гномы с ног сбились, мы как в разворошенном муравейнике – все бегают, суетятся! Вставай, пошли греться. Или ты еще заболеть решил? Неблагодарный! Тебя четверо на ноги поднимали, а ты тут дурью маешься!

От своей гневной отповеди Лина даже задохнулась.

Мэйтону стало стыдно.

Она потянула его за руку, призывая идти внутрь.

Но попытка встать провалилась. Онемевшие от холода и долгого сидения, ноги отказались повиноваться, и Мэйтон рухнул в снег рядом с ней.

Лина бросилась его подбирать, закидывая его руку к себе на плечо, но сама упала под его тяжестью, и наконец, не выдержав, расплакалась. Чувства, сдерживаемые до этого, прорвались, освобождая сердце от неизвестности и тревоги. Руки без варежек окоченели (какие уж тут варежки, хорошо успела меховой плащ накинуть), ноги замерзли, а слезы, казалось, сразу превращались в ледяные ручьи и прилипали к щекам, склеивая ресницы.

— Ну, хватит уже, — умоляюще выдохнул он, обнимая, прижимая ее к себе, своим дыханием согревая ей ладони, пытаясь поднять, но еще больше увязая в снегу, — Я же извинился.

— Извинился он! — хлюпнув, прогнусавила Лина, на мгновение размякнув и уткнувшись ему носом в грудь, — Вставай, давай! – рявкнула она, с трудом подавляя в себе подступившую душевную слабость.

Тут у входа послышались голоса. Наружу выбежал давешний мальчишка, указал пальцем на них, выходящему следом Ингвариоэнну, и снова исчез в недрах горы.

Дракон подбежал, подставляя второе плечо под руку Мэйтона. И выслушав повтор его отповеди, поволок внутрь, в тепло.

Он, конечно, мог и один его донести, взяв на руки словно ребенка, уж сил хватило бы, но унижать и так пришибленного стыдом эльфа еще больше, не хотелось.

Уже в комнате Лины, когда его ноги стояли в тазу с горячей водой, весь он был закутан в необъятный пуховый плед, с кружкой дымящегося травяного отвара в руках, Мэйтон все-таки осознал, что дал маху. Глупо как-то получилось.

Кейт побежала за мёдом. Они остались в комнате втроем.

Лина стоя у стола, растирала снадобья в ступке, а дракон мелко резал какие-то коренья, кидая по очереди в ее плошку. Они о чем-то перешептывались, думая, что Мэйтон задремал сидя у стены, и Лина прикрывая ладонью рот, тихонько смеялась.