Мария Секирина - Я мисс, и мне плевать (СИ)

- Мой господин, - слова застревали в горле. Аризне хотелось плакать и смеяться одновременно, но она лишь смиренно склонила голову, внутренне ликуя, и готовая впитывать каждое брошенное им слово.

- Ты хорошо потрудилась, дитя. Но теперь тебе предстоит оставить своих детей их отцам и двинуться дальше.

Перед внутренним взором женщины пронеслось лицо каждого ее ребенка, когда тот едва появился на свет. Сердце сжалось от боли, но Аризна стиснула зубы

- Не печалься, ты сможешь снова родить. Я об этом позабочусь.

Он отобрал у нее ее возлюбленного, ее детей, ее прежнюю жизнь. Но все это было неважно, ведь ей никогда не постигнуть суть замыслов его. Аризна была благодарна за подаренную ей возможность родить еще детей и время, что она, быть может, сможет с ними провести.

- Все что угодно, мой господин.

Глава девятая

- Ты ведь понимаешь, что оставаться здесь: на этой горе, в этом мире смысла нет? Это даже опасно, - я нетерпеливо расхаживала взад и вперед, топча босыми ногами мягкий снег.

- По-твоему прорываться сквозь ряды этих нелюдей, чтобы попасть в новый неизведанный мир менее опасно? – сверкнул белозубой улыбкой мой обаятельный собеседник.

Но я упрямо настаивала на своем.

- Мы должны попробовать.

- Я знаю, как это будет, - он стал загибать длинные тонкие пальцы. - Мы, ты в особенности, будем выделяться среди всей той породы, что обитает на этом дьявольском причале. Нас сразу захотят заковать, чтобы позднее нашинковать в одном из трюмов, - на этих словах его передернуло. - Мне придется принять облик опасного зверя. Зверя придется выбрать другого, а, ты скорее всего этого не знала, но чем чаще ты оборачиваешься в одного и того же животного, тем легче его контролировать. А не опасного зверя контролировать труднее, особенно в свете того, что придется прорываться с боем. Все закончится тем, что я под горячую руку убью свою судьбу, то есть тебя – он вновь улыбнулся, - и умру сам, утканный этими чертовыми стрелами.

Его доводы были уместными и правильными, но я начинала закипать.

- А ты, значит, хочешь, чтобы мы провели остаток жизни на этой скале?

- Только ты и я, - мурлыкнул он, - звучит заманчиво.

- А ты не думал, что прежде, чем ты получишь право так спокойно рассуждать на тему нашего уединения, тебе было бы неплохо заслужить мое внимание? - я стала на него надвигаться, повышая голос. - Или по-твоему похитить меня, расхаживать в чем мать родила, превратиться в животное и принести тушу козла, которую мне самой же и пришлось разделывать, это то, после чего мое сердце станет твоим навеки? – для красного словца пришлось немного преувеличить, но то как изменился в лице Джек, говорило о том, что мои слова возымели нужный эффект. – Или, может, все-таки поможешь пробиться к этой злополучной двери и станешь для начала верным другом?

Он ненадолго замолчал, после чего глядя в сторону произнес:

- Извини. Я был так рад, что отыскал тебя. И только сейчас понял, что ты моих чувств не разделяешь и разделять не должна, - он поднял на меня два травяных озера грусти. - Конечно, я помогу тебе.

Я почувствовала себя неловко, и, чтобы сгладить ситуацию, я полезла в рюкзак. С максимальным шумом достав карту, я села напротив Джека и развернула карту, разложив ее на коленях.

- Видишь, - я ткнула пальцем в точку, обозначавшую дверь, которая должна была вывести нас в другой мир.

- Угу.

- Ты был там? – спросила я, сделав ударение на последнем слове.

- Да, но мне сложно припомнить двери.

Остаток дня мы провели за обдумыванием плана. Не удовлетворившись результатом, мы все равно решили выступить, оставив место для спонтанных действий. Начать мы решили, как только стемнеет, надеясь, на то, что получится прокрасться незаметно. Когда день растворился в фиолетовых сумерках, я закинула на плечо рюкзак и отвернулась, дожидаясь пока оборотень превратится. О том, что все прошло успешно, меня оповестил клокочущий гортанный звук, раздавшийся из-за спины. Вздрогнув, я обернулась и увидела пушистое, стоявшее на четырех лапах животное, темного блекло-зеленого цвета и упавший жилет. Тепло и холод меня с обретением новой самости беспокоили мало, потому я надела ее и, заглянув животному в глаза, произнесла:

- Приступай.

Даже стоя на четвереньках, мой спутник в холке доставал мне до плеча, а выпрямившись и обняв меня одной лапой, и вовсе казался гигантом. Бесшумно спустившись с горы, оборотень вновь стал перебираться прыжками по деревьям, как накануне, когда снял меня с ветки.