Мария Секирина - Я мисс, и мне плевать (СИ)

Мой спутник, не медля, признался:

- Ты и сама понимаешь, что нет, - на этих словах улыбка приклеилась к его бесстрастному лицу. – Начинай понемногу пить, а я тебе про него расскажу, - сказал он и сам сделал первый глоток.

Я поболтала белую жидкость, глядя как она оставляет белесые следы на прозрачных стеклянных стенках. На вкус напиток был почти как молоко, только сладкое и с едва чувствовавшимся горьким травяным привкусом.

- Помнишь мужчину за стойкой? Опиши, каким ты его увидела?

- Староват и толстоват. У него непричесанные жиденькие седые волосы. Одет был во что-то темное, из-за дыма и плохого освещения мне не удалось разглядеть больше, - то, что я опасалась его разглядывать, я решила не озвучивать.

- На самом деле он талантливый молодой алхимик. Ему очень хорошо удаются некоторые зелья, которые в нашем государстве практически невозможно достать. Однако, не подумай, их редкость происходит вовсе не из того, что они запрещены. Причинами этого являются редкость ингредиентов и то, что рецепты были изобретены за морем. А тамошние алхимики, которые именуют себя Хранителями, все сплошь зловредные и не желают делиться знаниями.

Он пригубил молоко, и я решила воспользоваться паузой.

- Какой эффект имеют эти зелья?

- Дают возможность увидеть мир в истинном свете, - сказал он серьезно, но потом рассмеялся, вновь дав жизнь нескольким зеленым птичкам. – Это, конечно, слишком громкое утверждение. Ближе к правде будет назвать их действие «срывающим покровы», - на этом моменте он бросил взгляд на мой стакан, в котором напитка осталось меньше половины.

Я подивилась тому, как быстро и незаметно его опустошила, и вновь подняла глаза на своего собеседника, ожидая продолжения. Но вместо этого я столкнулась с синим огнем. В первый миг эффект был таким же, как и в прошлый раз: завороженность. Но спустя несколько мгновений на меня смотрели обычные человеческие глаза глубокого фиолетового цвета. Посмотрев по сторонам, можно было разглядеть плотную голубую сеть, окутавшую все мое тело. Я вновь подняла глаза, но Хокен улыбнулся и отвел взгляд. Улыбка его выглядела тепло и по-человечески, но угадывалось за ней что-то плотоядное. Я решила, что он просто привык всегда прятаться за маской и плохо управляется со своим лицом.

- Хочешь, я поделюсь своим любопытным наблюдением? – спросил Хокен, снова глядя мимо, хоть глаза его для меня и оставались фиолетовыми.

Я была заинтригована и опьянена происходящим: сделанным открытием, необычностью обстановки и неожиданной приятностью общества моего жениха, и нетерпеливо кивнула.

- Посмотри на свои руки, - я ожидала, что он назовет меня по имени, ничуть не удивившись возможности отбросить условности, но он этого не сделал. Я повиновалась, но увидев свои кисти, едва не вскрикнула. За много лет шитья я привыкла к их виду настолько, что отсутствие шестого пальца оказалось невероятным потрясением. По сравнению с этим, то, что цвет кожи сменился на индиговый, казалось сущим пустяком.

- И уши у тебя абсолютно обычной формы, - он разглядывал меня без удивления, но с любопытством, будто чего-то подобного и ожидал.

- Но как? Почему я не вижу привычных шести пальцев? Почему я синяя?!

Хокен выглядел абсолютно спокойным, но угадывалось за этим спокойствием что-то, для чего я не могла найти слов. Проморгавшись, я убедилась в том, что мне просто померещилось.

- Знаешь, мне и самому хотелось бы знать. Могу лишь только предположить, что кто-то наложил на тебя в детстве очень сильный морок. Ты бы очень сильно выделялась, расхаживая в таком виде по улицам.

Мы проговорили до вечера, после чего он вернул меня обратно, сказав напоследок:

- Доброго вечера! - с этими словами он поцеловал мне ладонь и исчез.

Глава шестая

Я пропустила ужин и долго лежала, смежив веки, пока меня не сморил сон. Мне приснился Элион, он бежал куда-то, увлекая меня за собой. Вокруг все смазывалось и обстановку нельзя было разобрать. Ноги подкашивались, но я упорно переставляла их, пока сил не закончились. Мой спутник не обращал на меня никакого внимания и продолжал тащить вперед. По щекам потекли слезы, и я выкрикнула его имя, надеясь на передышку и объяснения. Когда он обернулся, его фиолетовые глаза стали гореть синим огнем. Я резко села на кровати, не понимая, где нахожусь, пока сквозь темноту ночи не проступили облики шкафа и кресла.

«Это только сон». Я попыталась понять, что же меня так напугало, но не смогла. Успокоив себя тем, что увиденное навеяно событиями последних дней, я полежала еще немного, слепо уставившись в темноту. Вскоре темный и зыбкий сон без сновидений милосердно принял меня в свои объятия.