Игорь Борисенко - Путь мертвеца

В прекрасном дворцовом саду пьяные кочевники ради развлечения рубили декоративные деревья, которые садовники старательно подстригали долгие годы напролет. Беседки были превращены в отхожие места; крошечные пруды с облицованными галькой берегами использовались как водопои для многочисленных коней. Камни выкрошились, вода убыла и стала мутной. У стены, рядом с воротами, длинным рядом лежали трупы, и среди них немало женских, иной раз совершенно голых. К утру их станет больше – частые крики насилуемых и пытаемых доносились то из дальних концов сада, то из подвалов дворца.

Рядом с дворцом, на холмах, копошились похожие на муравьев захватчики. В потускневшее небо тянулись кривые полосы костров, тут и там стучали топоры. Так было везде, и рядом с шатром Соргена, на одном из склонов – тоже. Вокруг расположились кочевники, но многие из них, непривычные к крепкому, неразбавленному вину, уже спали вповалку в самых разных местах – у костров, даже в прогоревшей золе руками и ногами, в кустах со спущенными штанами. Лишь некоторые, самые крепкие, горланили нестройные песни или ругались заплетающимися языками.

Изуэль, так и не пришедшую в себя, положили в один из темных закутов в шатре, на пуховый матрас самого хозяина. Внутри и снаружи встали на часы надежные солдаты, остальные занялись ужином. Сорген отправился на поиски нужных ему вещей: хорошего женского платья, косметики, духов, приличного вина и хорошего ужина. Не мог же он вместе со своей «гостьей» довольствоваться кое-как разделанной говядиной и пшенной кашей!

Для того, чтобы найти искомое, пришлось возвращаться во дворец, в надежде найти какие-то запасы, избегнувшие алчных глаз многочисленных грабителей. Можно было, конечно, попросить обо всем этом Ргола, но Сорген не хотел больше встречаться ни с ним, ни с кем-либо еще. Пройдя ходом для слуг, молодой колдун проник на верхние этажи дворца, где, туда, где находились многочисленные апартаменты и сразу несколько кухонь. Почти сразу он обнаружил несколько пьяных дружинников какого-то удельного князя, развлекавшихся надеванием женских нарядов. К счастью, внутри покоев, в огромных шкафах осталось еще много нетронутых одеяний, из которых можно было выбрать нечто подходящее. Сорген взял три платья: белое, голубое и красное. Там же, в куче хлама на полу нашлась простенькая пудреница, помада с кисточкой для ее нанесения и тушь для бровей и ресниц. Собравши все это в узел, Сорген послал Лимбула, чтобы тот отнес вещи в шатер, а сам спустился в подвал. Пол был чуть ли не полностью покрыт лужами вина и кучами объедков – все это осталось от разгульного пира, который устроила себе потерявшая всякий человеческий вид солдатня. Несколько человек, похожие на напяливших человеческие одежды свиней, ползали между столов и под ними. К счастью, все они не могли уже даже говорить, не то что доставить какие-то неприятности колдуну. Правда, найти стоящей еды ему так и не удалось. В самом дальнем углу, под тряпьем, он обнаружил две буханки хлеба из пшеничной муки и две большие груши восхитительного золотистого цвета, да еще в углу, вонявшем мочой – чудом сохранившийся кувшин с вином.

С тем он и вернулся. Сложив свою добычу на столик, рядом с низеньким канделябром, на котором горели три маленькие магические свечи, Сорген зашел за ширму, поглядеть на пленницу. Часовые, повинуясь взмаху руки, вышли прочь, оставив их вдвоем. Если не знать, как здесь появилась эта женщина, можно подумать, будто она просто спит, утомившись во время каких-то, уже преодоленных, испытаний. Такая хрупкая, красивая, только чересчур измученная. Увы, Сорген не испытывал никаких сомнений в том, как поведет себя Изуэль, когда очнется. В лучшем случае – сойдет с ума. В худшем… Нет, лучше об этом не думать. Для чего он взял ее сюда, в свой шатер? Он не мог сказать точно. Разумом он понимал, что лучше было бы убить ее одним быстрым ударом, потому как ничего хорошего в жизни этой женщине не видать. Никто, а Изуэль, какой он себе представлял – тем более, не сможет спокойно жить после того, как вся его жизнь обрушилась и превратилась в пепел. Рядом с человеком, убившим мужа и свекра.

Так может быть, пока не поздно, велеть Грималу задушить ее? Сорген уныло покачал головой и поплелся к выходу. Прогнав еще двух часовых, колдун уселся на пороге и уставился невидящим взором на запад. Закат переливался зловещими темными красками, переходя из насыщенного красного в багровый, а потом в черный. Кучевое облако, а может быть и грозовая туча, огромная, похожая на высокую башню, медленно ползла вдоль горизонта с севера на юг и через некоторое время похоронила за своей махиной всякие отблески солнца. Холодный осенний ветер радостно засвистал, приветствуя тяжелую безлунную ночь, которая постепенно разлилась вокруг, затопляя холмы, луга и человеческие жилища. Только оранжевые пятна костров, редкие и крошечные, дрожали в этой зловещей тьме, да дворец Бартрес подсвечивался слабыми сполохами разных цветов и оттенков.