Елизавета Дворецкая - Ночь богов, кн. 2 - Тропы незримых

В полдень дозорные на валу подняли тревогу.

– Войско! Войско идет! – пролетело над головами толпы.

Все зашевелились, заволновались, мужчины хватали оружие, женщины – детей. Никто еще не понял, вражеское это войско или дружеское, и народ теснился у ворот и частокола, тянул шеи, задавал вопросы.

Войско шло не от Неручи, откуда должны были появиться дешняне, а, наоборот, с низовий Рессы.

– Княжна наша там! – крикнул вдруг Чуромил, первым заметивший в первых рядах приближающегося войска женскую фигуру верхом на коне. – Волчья Мать! Она это!

– А кто с ней-то? – Боярин Благота, который под старость стал хуже видеть, щурился, пытаясь рассмотреть ее ближайших спутников. – Кто у них воевода?

– Да это… Как бы не Ярогнев вятичский… – упавшим голосом ответил ему сын.

В Чурославле несколько раз видели Ярко, как и других членов семьи Святомера оковского – те бывали в этих краях, собирая дань, а однажды всем родом ходили на полудень воевать князя Радима. Так что узнать Ярко в лицо Благота мог, не мог он только предположить, что означает его появление здесь.

– Что же он – в полон ее взял, что ли? – проговорил Благота.

– Так что делать будем – ворота закрывать или войско выводить? – с беспокойством спросил его сын.

Но тут Лютава приветственно замахала рукой, и чурославльцы с облегчением поняли, что опасности нет.

Вятичское войско расположилось станом вокруг Чурославля, поскольку в город нельзя было впихнуть даже курицу, а не то что человека. Для переговоров сам Благота с родичами явился в гости к Ярко, для которого поставили шатер.

– Где Лютомер? Что о нем слышно? Где бойники? – сразу стала спрашивать Лютава, как только поздоровалась с Благотой и коротко рассказала, что к чему.

– Да ничего не слышно! – Боярин развел руками. – Как ушел он в лес прошлой ночью, всех своих забрал, сказал, будет Бранемера искать. Пока не слышно ничего. Ты бы погадала – ты-то его скорее найдешь.

– А его войско? – спросил Ярко. – Где оно? Близко?

– На волоке, говорят, остановилось. Князя своего искали – в лесу, слышь, заплутал! А теперь пусть бы и нашелся – с такой-то силищей у нас хрен им теперь сосновый, а не Чурославль!

Однако, хоть Благота принял вятичского княжича с честью и усадил в братчине к столу, тот был не настроен задерживаться, а предпочитал сразу двинуться дальше.

– Что я здесь топтаться буду? – говорил он. – Пока дешняне про нас не знают, надо вперед идти. Если ты со мной пойдешь, еще лучше будет. Перейдем волок, ударим на них, пока не ждут, разобьем, полон возьмем – половина ваша, половина моя. Можно и вперед пройти, там еще добыча будет. А повезет – всю землю дешнянскую завоюем. Тогда вам – по ту сторону Болвы, а нам – по эту. Идет?

– Что ты меня спрашиваешь? – Благота с беспокойством глянул на Лютаву. – Это с князем Вершиной разговаривать надо. А мне чужие земли делить не к лицу.

– Это они сейчас чужие. А потом наши будут.

– Был бы хоть Лютомер здесь – с ним бы тебе и договариваться.

Оба посмотрели на Лютаву. Она открыла было рот, чтобы ответить… и тут ее внутреннего слуха достиг отчаянный призыв. Брат позвал ее – и она застыла с приоткрытым ртом и остановившимися глазами. Благота и Ярко переглянулись, боярин понимающе двинул бровями. Ярко даже немного растерялся – угренская княжна вдруг словно потеряла сознание, исчезла из собственного тела, забыв его на этой лавке, как ненужный плащ.

Примерно так оно и было, – ощутив, с какой силой отчаяния Лютомер зовет ее на помощь и какая сильная опасность ему грозит, Лютава буквально выпрыгнула в свое «навье окно», в прыжке принимая облик серой волчицы, чуть хромающей на левую заднюю лапу. Но ни хромота, ни какие-либо силы в мире не могли сейчас задержать ее – серой молнией она мчалась по тропам незримых туда, где ее брат нуждался в ней. Призыв вел ее, как по ниточке.

И она увидела их – белого волка и бурого медведя. Она сразу поняла, что этот медведь – дух князя Бранемера. Весь род Витимеровичей был тесно связан со служением богине Ладе, и дух их, выходя на тропы Навного мира, принимал облик посвященного ей животного. Но сам Бранемер, не будучи волхвом, не мог выходить из тела на самом деле – так отражалась в Навном мире та схватка, которую они сейчас вели наяву.

Но здесь был и кое-кто третий. Возле бьющихся волка и медведя крутилась собака – среднего размера, рыжевато-бурая, с гладкой шерстью и вислыми ушами. Лютава отлично помнила, где видела эту собаку, – в пещере зверозмея! Именно такой облик на тропах Навного мира принимал дух Галицы. И теперь она была здесь! Выискивая подходящий случай, она кусала волка за лапы, совалась, заставляя споткнуться. Он отмахивался, огрызался, но не мог отогнать ее как следует, поскольку все его основные силы и внимание приковывал к себе медведь.