Елизавета Дворецкая - Ночь богов, кн. 2 - Тропы незримых

– Много. Три сотни есть. А надо – с Туреи, с Серены, с Жиздры людей соберем, кто поближе.

– Собирай, княжич, – согласилась Лютава. Она понимала, как сильно рискует: если ее обман раскроется, все это собранное войско обратится против угрян. Но сейчас главное – отбросить Бранемера, не дать ему продвинуться вперед, пока войско не соберет князь Вершина. А с Ярко договориться будет легче.

– Но только ты поклянись! – Ярко вдруг сжал ее руку. – Родителей ваших тут нет, братьев нет, но хоть ты, как старшая сестра, как волхва Маренина, поклянись, что отдадите мне ее теперь без обману!

– Клянусь Матерью Волков! – Лютава положила руку на волчьи клыки в своем ожерелье. – Помоги нам дешнян отогнать, и мы отдим тебе в жены любую из моих сестер, кого пожелаешь! Хоть меня саму возьми! – Она улыбнулась.

Конечно, от нее самой Ярко откажется. А тем временем не заметит, что она не назвала имя Молинки в своей клятве…

– Что хазары-то? – спросила Лютава. – Отбились?

– Отбились, – ответил Ярко, но без особого воодушевления. Напротив, лицо его несколько омрачилось при этих словах. – Две битвы на Воронеже были, а потом отошли они. Князь Ярослав киевский с древлянами ряд заключил и со своей стороны на хазар ударил. Они и отошли. Мы их до самого Северянского Донца гнали, полона нашего много назад отбили, лошадей взяли, оружия всякого. Миряшку убили… – добавил он погодя и потише, как будто не был уверен, стоит ли об этом говорить. – Добромера, брата нашего меньшого. Не помнишь его? Нет, ты его не видела, он с бойниками уже на Дону тогда был, когда вы… Даже жениться не успел.

Лютава вздохнула. Ей было жаль юного княжича, но в глубине души она еще раз порадовалась тому, что навстречу хазарам вышли Твердислав и Добромер оковские, а не Лютомер, Бороня, Велига и прочие ее собственные братья.

Много времени на сбор войска судьба не отвела, но еще пару дней подождать было можно. Ярко отослал гонцов назад, на реки, заселенные вятичами, призывая мужчин в поход. Самой Лютаве хотелось скорее вернуться к Чурославлю, узнать, как там дела, где Лютомер и что с ним, но она боялась оставить Ярко. Мало ли что случится?

Вечером, когда она уже собиралась лечь спать, вдруг открылась дверь из перехода, соединявшего девичью истобку с хозяйской. На ступеньки шагнул сам Божирад. Девочки расступились, пропуская отца, Лютава встала с места. Замкнутое лицо хозяина говорило, что он явился не просто пожелать гостье спокойной ночи.

Усевшись, Божирад молча кивнул в сторону лавки: садись, мол. Лютава села, выжидательно глядя на него. Он едва ли знает, что Бранемер на самом деле сватался к ней самой, а не к Молинке. И едва ли он может знать, что Молинки давно нет в отцовском доме – не желая выность на всеобщее обозрение раздор в своем роду, Ратиславичи не рассказывали посторонним о «подвигах» Хвалислава и о том, чем его вину пришлось искупать.

– Что же ты натворила-то, девица? – сказал наконец Божирад.

– Что я натворила, отец? – спросила Лютава.

– Мы тебя как гостью приняли, войско стали собирать. А ты вон что!

– Что? Не пойму, чем я вашему роду навредила? Ты объяснился бы, отец.

– А так и навредила! – Божирад хлопнул себя по колену. – Мы ведь княжича Ярогнева не в первый раз здесь видим. Он и в прежние годы к нам заворачивал. Мы ведь вятичского корня, ну и…

– Уж не собрались ли вы, кореничи, вятичам дань давать? – Лютава нахмурилась. И он еще пришел ее обвинять! – А как же клятва, отцом твоим перед Перуновым дубом данная?

– Клятва клятвой… Клятву и выкупить можно… Да мы и не говорим про то, про что ты подумала! – Божирад опомнился. – А просто обещал я дочь мою старшую, – он кивнул на Немилу, которая смотрела на них исподлобья, сидя на уголке лежанки, – отдать в жены княжичу Ярогневу. Уж три года как сговорились, да ждали, как она в возраст войдет. На эту зиму уже и срок пришел. Пятнадцать ей, чем не невеста! Я-то думал, что он за моей дочерью приехал, – а выходит, за Вершининой! И ты сама за него выйти хочешь! Непорядок! Нас, кореничей, стало быть, побоку? Да я сам тебя Бранемеру дешнянскому сейчас отвезу, и сразу войне конец!

Лютава глянула в лицо Божираду, но по этому лицу с сердито нахмуренными бровями было вовсе не заметно, чтобы он шутил.

Вот чего не хватало!

Лютава помолчала, подумала немного.

– Вот что я тебе скажу, боярин, – заговорила она. – Ссориться с князем Вершиной, его дочь силой врагу отдать – тебе это не нужно. Мой брат Лютомер за меня кому хочешь горло перервет, на то он и оборотень, сын Велеса, на то у него дружина бойников. Обидишь меня – никто из твоего рода не уцелеет, и будет на Коринке снова пусто, будто и не бывало тут кореничей никаких. А лучше мы с тобой ссориться не станем. Я сама за княжича Ярко не выйду. Если и обручится он с моей младшей сестрой, до свадьбы дело не скоро еще дойдет. Чтобы княжич в ожидании не скучал, возьмет твою дочь, раз уж она подросла. Я обещаю. Будет она ему первой женой, а родит первой сына – княгиней, глядишь, станет. Это все в руках Макоши, но обещание свое Ярко исполнит, я об этом позабочусь. Доволен? Только не встревай в эти дела сейчас. Тут и без тебя леший ногу сломит!