Елизавета Дворецкая - Ночь богов, кн. 2 - Тропы незримых

Держа меч наготове, Бранемер добрался до ствола, приподнялся – и столкнулся со зверем почти нос к носу. В зубах волка висела, покачиваясь и поблескивая, золотая гривна Трислава – та самая, что Бранемер сам вручил ему после победоносной битвы с радимичами.

Дешняне дружно охнули. Изумленный Бранемер, забыв осторожность, кинулся к волку с вытянутой рукой, пытаясь выхватить из зубов гривну, – но волк ловко отскочил и пустился прочь.

Кмети закричали, но завал на тропе мешал им преследовать похитителя верхом. Бранемер одним махом, опираясь о ствол, перескочил через последнюю часть завала и бегом бросился за волком. А тот уже мелькнул белым пушистым хвостом на опушке, но бежал не спеша, словно никуда не торопился.

– Оборотень, это оборотень! – кричали сзади дешняне. – Княже, стой, куда ты! А вот я его стрелой!

Но сейчас стрелять никто не решался – зверь уже скрылся за кустами, и попали они бы скорее в своего князя. По знаку десятника еще человек двадцать соскочили с коней и пустились в погоню.

А князь Бранемер их не замечал и не слышал криков позади. Его душу переполняли изумление, негодование и стремление во что бы то ни стало вернуть украденную гривну. Преследовать кого бы то ни было через лес верхом почти невозможно, поэтому мысль взять коня ему не приходила в голову, и он мчался, перепрыгивая через бурелом, продираясь через заросли мелких елок, уклоняясь от свесившихся ветвей, скользя на влажной гниющей листве. Сучья цеплялись за одежду, царапали кожу, колючие еловые лапы норовили хлестнуть по лицу, но он ничего не замечал, боясь только одного – потерять мелькающую впереди белую спину. К счастью, в облетевшем лесу белого волка было хорошо видно. Он не ушел далеко, казалось, вот-вот, еще одно усилие – и его можно будет достать если не рукой, то хотя бы мечом.

А Лютомер и впрямь не слишком торопился. Он был безумно благодарен Мысляте и его родовичам, которые, во-первых, уничтожили передовой отряд, во-вторых, задержали княжескую дружину и вдобавок дали ему самому отличную возможность привлечь внимание Бранемера. Что это именно дешнянский князь Бранемер, он догадался, сравнив того, кого все тут признавали главным, с подробным описанием несостоявшегося жениха. Склоняя Лютаву к этому браку, Яровед не жалел красок, расписывая широкие плечи, русые кудри, голубые глаза князя Бранемера, его золотую серьгу с красным самоцветом в левом ухе, его тонкий белый шрам на лице возле носа. Возраст, осанка – все подходило, а к тому же прочие воеводы обращались с ним так уважительно, что ошибиться было просто невозможно.

И теперь его задача состояла только в том, чтобы заманить Бранемера с его людьми как можно глубже в лес. Украв гривну, он побудил дешнян пуститься в погоню, а чтобы они не бросали ее раньше времени, имелись легкие чары – такие, какие можно сплести на бегу, даже не имея возможности говорить вслух. Манить за собой даже легче, чем сбивать со следа. И Лютомер бежал, не очень торопясь, чтобы преследователи не отставали, порой давал им приблизиться, создавая видимость, словно он вот-вот будет схвачен, но ускользал в последний миг от протянутых рук, будто туман или хвост метели.

И наконец он действительно исчез. Князь Бранемер бежал из последних сил, стараясь увидеть-таки ускользнувшую белую спину, но вокруг были только деревья, деревья… И он остановился, вдруг обнаружив, что сердце в изнеможении готово лопнуть, что ноги подгибаются и не могут сделать больше ни шагу.

Кто-то остановился и тяжело задышал за плечом. Бранемер обернулся – это был его десятник Здоровун. Тот ловил воздух ртом, держась за грудь, и не мог сказать ни слова. Они уже поняли, что попали в плен чар – как в той кощуне, где под гусли-самогуды люди пляшут до изнеможения и все не могут остановиться. Так и они все бежали и бежали, а упрямые ноги все несли и несли своих владельцев, как взбесившиеся кони.

Из-за кустов по одному выбирались кмети и падали на холодную землю. Когда невидимые гусли перестали играть и волшба уже не тащила людей через лес, оказалось, что сами они не в силах даже стоять.

– Ну… что… оборотень… – задыхаясь, пробормотал кто-то. – Ох, Перун-батюшка…

Но Перун молчал. Вокруг стеной стоял чужой лес, и в плотно сомкнутых стволах нигде не виднелось ни малейшего просвета.

Когда Лютомер вернулся в Чурославль, в самом городе уже толпилось множество вооруженных людей. Еще больше их грелось у костров на луговине. Проходя мимо, он везде замечал знакомые лица: в этот род их с Лютавой недавно приглашали на свадьбу – женили разом двух парней, а к этим на днях заезжали за данью. Все мужчины были вооружены топорами, копьями и луками со стрелами на крупного зверя, что с тем же успехом могут бить и людей, везде лежали мешки и короба с припасами. Боевой дух не оставлял желать лучшего, дело было за врагом.