Елена Малиновская - Танец над бездной

Эвелина с трудом разлепила заплывший глаз. Неяркий утренний свет ослеплял, выжимая драгоценную влагу в виде слез из измученного организма. Первым, что она увидела, был Майр, лежавший неподалеку от нее на красных плитах двора. Эвелина растерянно моргнула и вдруг поняла, что зрение не обманывает ее. Камень под телом Высочайшего действительно был багровым – и не от отблеска заката, а от уже свернувшейся крови. Девушка перевела взгляд на себя, уже зная, что увидит.

Ее руки по локоть были испачканы в уже засохшей, стянувшей кожу пленкой чужой крови. А совсем рядом с правой рукой лежал меч, на безупречно остром лезвии которого неопрятно расплывались бурые пятна.

Эвелина закрыла глаза, мечтая о том, чтобы все это оказалось страшным сном. Чтобы сейчас она проснулась в своей кровати и с облегчением рассмеялась, вспомнив кошмар.

Женщина кричала, не переставая. От звука ее голоса, казалось, пробудилась вся Академия. Раздался топот бегущих людей. Неожиданно Эвелина поняла, что именно раз за разом обвиняюще выкрикивает незнакомка:

– Убийца! Убийца!

– Нет,– попыталась было выговорить девушка.– Это не я. Неправда.

Но слова застряли в пересохшем горле. Эвелина вновь забалансировала на зыбкой грани между действительностью и спасительным небытием. Последним, кого она увидела перед тем, как вновь потерять сознание, был Лутий. Мужчина выбежал вслед за остальными во двор и, мгновенно оценив ситуацию, решительно встал между девушкой и разгневанной толпой, многозначительно поигрывая рукоятью меча.

– В лазарет,– повелительно махнул он рукой.– Под охрану. Император сам разберется, что делать дальше.

Эвелина то металась раненым зверем по тесной комнатушке, то падала на кровать и замирала в апатии. Она провела в лазарете так много времени, что сама потеряла счет дням. Нет, девушку не обижали, напротив, целительница, приставленная к ней, была на редкость тиха и заботлива. Если не сказать больше. Но в темных глазах пожилой женщины в просторном коричневом одеянии жили неприкрытый страх и брезгливость. Будто Эвелина была мерзким насекомым, которое в данный момент не опасно, однако все равно вызывает одним своим видом ужас и отвращение. Хотя чего еще можно ждать от целительницы – той, которая Старшей Богиней призвана охранять и сберегать жизнь? А Эвелина в глазах окружающих была убийцей, вина которого неопровержимо доказана. Более того – преступницей, пойманной за руку на месте преступления.

Девушка страдала в полном одиночестве. Страдала от мрачных предчувствий, от негодования, что ее могли заподозрить в столь жутком деянии. К ней никого не пускали. Да никто и не стремился ее проведать. Даже Ронни ни разу не соизволил навестить свою племянницу. Только Лутий иногда заглядывал в каморку, проверяя, не вырыла ли каким-то чудом его подопечная подземный ход, не перепилила ли толстые решетки на окнах. На все осторожные расспросы Эвелины по поводу императора мужчина лишь отмалчивался. И напоследок, перед тем как уйти до следующего раза, хорошенько осматривал антимагические оковы, в которые отныне была закована девушка.

Эвелина горько усмехнулась. Все эти предосторожности казались ей издевкой. Даже если ей и удастся бежать – то каким образом прикажете добираться до материка? Перебить охрану, приставленную к пристани или к хранилищу энергошаров? Безумие для одиночки. Да ее моментально схватят. И горе Эвелине, если Лутий не поспеет ей на помощь. Только он и личная стража императора сдерживали род покойного Майра от кровной мести.

Позади тихо отворилась дверь. Девушка не повернула головы на скрип, уставившись невидящим взором перед собой. Кто бы ни пришел сейчас, ей было абсолютно все равно. Лишь бы оставили в покое, не приставали с глупыми расспросами.

– Встать, когда входит правитель,– раздался громкий повелительный голос. Эвелина вздрогнула от неожиданности и вскочила с места, сгибаясь в торопливом поклоне. В комнате сразу стало тесно. В глазах зарябило от белого цвета – столько людей из Пятого Рода сопровождало императора. И все сплошь воины. Из всего народа, вмиг заполонившего помещение, только целительница да сама Эвелина были безоружными.

Император оценивающе взглянул на свою ученицу. Растрепанные, неубранные волосы рассыпались по худеньким плечам. На осунувшемся от бессонницы лице – темные тени. Хмыкнул при виде массивных браслетов, обхвативших запястья девушки.

– Расковать,– тихо приказал император ближайшему охраннику.