Дмитрий Емец - Третий всадник мрака

– Данила Данилович! – вскрикнула Зозо.

– Я не смог жить без вас, Зоя! – торжественно произнес гость.

Краснея, Зозо машинально попыталась сосчитать розы. Один раз дошла до двадцати семи, другой раз до двадцати девяти и оба раза сбилась.

– Как вы узнали мой адрес? – спросила она.

– Мелочи! Для любящего сердца нет преград, – отмахнулся роковой мужчина. – Зная номер телефона, адреса не узнает лишь ленивый… Вы позволите мне войти?

– У меня не прибрано! – сказала Зозо, послушно отодвигаясь.

– Ничего-ничего! Для меня и помойка хоромы, если на ней есть вы! – двусмысленно заверил ее Данила Данилович.

Пока Зозо пыталась осмыслить философский подтекст этой фразы, монарх в изгнании оказался в квартире и, бодро разувшись, самоуправно нашел тапочки. Зозо умилилась его мужественной решимости. А еще минуту спустя монарх в изгнании оказался в комнате.

– Тук-тук! Кто в теремочке живет? – сказал он, устремляя проницательные глазки сперва на кровать Дафны и ее забытый рюкзачок, а затем на висевшую на стене фотографию Мефодия.

Это был странный снимок. На нем Мефодий, мало похожий на себя, смотрел исподлобья тяжелым и недовольным взглядом. Тем взглядом, который так не любила Зозо. Именно после этого взгляда вспыхивали шторы, ломалась мебель и спотыкались прохожие… Зозо сама не понимала, почему повесила на стену именно эту фотографию. Должно быть потому, что она была больше остальных и хорошо вставала в рамку.

Фотография подействовала на Данилу Даниловича загадочным образом. Его спина сама собой склонилась в поклоне, а в глазах появилось нечто вроде почтительного страха.

– Ваш мальчик? – спросил он сладко.

Зозо суетилась у стола, пытаясь втолкнуть букет в тесную вазу, никак не желавшую вмещать розовое великолепие. Услышав вопрос, она обернулась.

– Да. Это Мефодий, мой сын. Он такой добрый. Только здесь он не очень хорошо получился, – сказала Зозо виновато.

– Напротив, очень хорошо получился. Лучше просто быть не может, – с искренним восторгом заверил ее монарх в изгнании.

– Хотите чаю? – предложила Зозо, смущаясь.

Вместо ответа Данила Данилович шагнул к ней.

– К мраку чай! Зозо, скажите мне «да»! – торжественно сказал он.

Зозо оцепенела. В коленях она ощутила ватную слабость. Окажись рядом табуретка, она бы рухнула на нее как подрубленная. Однако за табуреткой пришлось бы отправляться на кухню, и Зозо решила остаться на ногах.

– Какое «да»? – уточнила она.

– Станете ли вы моей женой и отдадите ли вы мне добровольно свой эйдос ? – опускаясь на колени, спросил рыжий монарх.

Первую часть фразы он произнес громко и отчетливо, а вторую, напротив, просюсюкал и скомкал, как нечто незначительное. Подумаешь, мелкий довесок. Эдакий, знаете ли, каприз и закидончик мужчины средних лет.

Зозо ахнула. Из двух прозвучавших вопросов она услышала, разумеется, только первый. Второй, непонятный, был мгновенно и с чистой совестью забыт. Мечты сбывались. Именно так Зозо внутренне все и режиссировала, расставляя фигуры на доске воображения: розы, страстный взгляд, коленопреклоненный рыжий мужчина… И даже ироничный Эдя отсутствовал и, следовательно, не мог выплеснуть на ее мечту ведро вербальных помоев.

– Зоя, это же так несложно! Всего одно «да», и я счастливейший мужчина на земле! – напирал Данила Данилович, шустро подползая к Зозо на коленях.

У Зозо возникло внезапное и быстрое желание хлестнуть его букетом, попутно припечатав вазой золотящуюся макушку. Она подумала, что у нее наступает обычный ступор. Ей ужасно хотелось замуж, но, едва наступал решающий момент, она моментально начинала тревожиться, сомневаться и давать задний ход.

– Я выйду за вас, обязательно… Но, может, в другой раз?.. Годика через два, а? А пока мы будем просто дружить, а? – заюлила Зозо.

Это решение показалось ей вдруг гениальным. Однако Данила Данилович был не согласен дружить.

– Я повешусь на этой люстре, если не услышу «да»! – заявил он.

Зозо наметанным взглядом секретарши строительной фирмы прикинула его вес и прочность провода люстры и решила, что угроза относится больше к люстре, чем к упитанному монарху.

– Но у меня сын! Вы сможете быть ему отцом? – спросила Зозо.

Новоиспеченный жених покосился на фотографию Мефодия. Видно было, что он сильно усомнился, кто кому в действительности будет папой.

– Такого сына опасно не любить… Всегда мечтал быть папой хорошо подрощенного младенца!.. – сказал он с чувством.