Вера Камша - Зимний излом. Том 1. Из глубин

– Ха! – ночной гость шагнул вперед. – Унар Окделл, как вы приветствуете своего капитана?

Арамона?! Бред какой... А может, не бред, а глупая шутка. И ясно чья.

– Прекратите балаган! – рявкнул Ричард. – Сколько вам заплатил герцог Придд за это представление?!

– Ха! – вошедший топнул сапогом с белым отворотом. – Я служу Ей. Запомни это, унар Окделл. Ей, и никому иному.

Толстый капитан двинулся к камину, его шаги были странно вязкими, словно он шел по болоту.

– Ты не Арамона, – выдохнул Ричард в приближающуюся, знакомую до отвращения пасть и осекся, потому что раньше рожа Свина была багровой и от него несло вином, чесночными колбасками и по́том. Теперь в воздухе висел запах вянущих лилий и сладкой гнили, а кожа капитана Лаик стала белой и рыхлой, словно творог.

– Ты – мой унар, – проникновенно сказал Свин, беря Ричарда за плечо. – Но я больше за тебя не отвечаю. Ты мне не нужен. Она тебя не ждет, у тебя есть свой хозяин. Она говорит, между вами кровь и клятва. Твоя клятва и твоя кровь...

– Ты – сон, – Ричард сам не знал, кричит он или шепчет, – сон, уходи... Пусть четыре скалы защитят от... От...

– Скалы не простят клятвопреступника. – Арнольд Арамона выпустил Ричарда, и юноша, оскользаясь на гнилых досках, отступил к камину. – Ха! Я сказал, ты слышал. Но ты был дурным унаром. Ты не понял. И ты не запомнишь.

– Убирайся, «Создателю всего сущего, именем твоим и во имя твое...»

– Ха! – бледный толстяк неспешно повернулся и направился к стене между окнами. Зеленая муть мешалась с лунным дымом, обволакивая ставшего чудовищем пьяницу, у которого больше не было тени. Арамона шел медленно, вперевалку, чавкали в невидимом болоте ботфорты, медленно, словно морская трава, колыхались волосы и перо на шляпе, запах гнили и цветов становился невыносимым. Ричард дико закричал и бросился вон из превратившейся в склеп комнаты. Куда угодно, только подальше от жуткого запаха и расползающихся на глазах ковров. Забиться в дальний угол, спрятаться, пересидеть...

Подгнившая доска проломилась, Ричард ухватился за перила, забыв о ране. Дикая боль рванулась от запястья к плечу, Повелитель Скал не удержался на ногах и кубарем покатился по скользким, позеленевшим ступеням.

Хексберг мало походил на Фельп, а Придда и Марагона – на Ургот, но война остается войной, а ожидание – ожиданием. Город кипел, но полной ясности не было. Дриксы могли в последний миг что-то заподозрить и оставить Хексберг в покое, занявшись делами сухопутными. Луиджи в стратегии разбирался не особо, но киркорелла и та бы смекнула, что положение лишенных резервов Придды и Южной Марагоны оставляет желать много лучшего. Того же мнения придерживался и Вейзель.

Артиллерист чуть ли не с наслаждением расписывал грядущие несчастья и ошибки, а Луиджи старательно слушал, проклиная зубодробительные названия, которые и выговоришь не сразу, не то что запомнишь. Больше делать все равно было нечего, только ждать и гадать, кому же выпадет встречать «гостей».

Брось Дриксен все свои силы против Хексберг, это облегчило бы положение армии фок Варзов в Придде, но городу и его защитникам в этом случае пришлось бы солоно, несмотря на Альмейду. Вейзель, во всяком случае, не сомневался, что дриксенский фельдмаршал нацелился на Хексберг.

– Бруно предпочтет одну полную победу здесь полупобеде в Гельбе, – вещал артиллерист. – Наступать, имея на фланге вражескую крепость и порт, куда весной может вернуться флот, неразумно.

– Бруно не человек, а жернов, – вмешался заглянувший выпить грога фок Таннер. – Фельдмаршал мелет медленно и только наверняка. Он нападет, только если будет уверен.

– Хексберг стоит риска, – не согласился Вейзель. – В случае удачи враг лишает нас помощи с моря, получает в свое распоряжение продовольственные, оружейные и торговые склады и вынуждает Альмейду вернуться если не на Марикьяру, то в Сенью. Город станет опорой дальнейшего продвижения в глубь Придды, которое начнется весной. Мы будем зажаты между мятежными провинциями и дриксенцами, измотаны трудной зимовкой, лишены резервов...

– Дорогой супруг моей дражайшей тетушки, – восседавший у камина Вальдес снял кольцо с изумрудом и поднес к глазам, – вы упустили две мелочи. Хексберг еще не взят, а флот уже вернулся. Согласитесь, это несколько меняет тон нарисованной вами картины. К тому же нельзя забывать о столь великом уме, как Пфейхтайер...