Дмитрий Казаков - Врата Порядка

– Я был в горах, видел тех, кто живет там, – медленно проговорил Хорст. – Ты такой же холиаст, как лохматая шавка, роющаяся в отбросах – дикий волк…

Таолец побледнел, глаза его расширились, а меч вылез из ножен целиком. Блеснуло, отразив свет заходящего солнца, лезвие.

– Ты сам выбрал свою судьбу… – старший патруля остановился на полуслове, когда глаза оскорбившего его человека засияли желтым огнем.

После отъезда из Неорида прошло четыре дня, но Хорст так и не восстановился. Сил на простейший трюк хватило, но дойди дело до схватки, бывший сапожник мог надеяться только на меч.

К счастью, таолец оказался достаточно пуглив.

– Э, а… – голос его сделался жалобным. – У меня приказ – никого не пропускать через границу.

– Но он ведь касается людей, – Хорст цедил слова сквозь зубы, а про себя молился, чтобы не свалиться с седла, – а не таких, как я. Ты всегда можешь сказать, что побывал под действием колдовства…

– Да! Да! – красноглазый так истово закивал, что шлем на его макушке покачнулся. – Мы ничего не видели и не слышали. Ведь так, парни?

Парни выразили одобрение слитным гудением и уставились куда-то в сторону, на торчащие из снега деревья.

– Вот и отлично, – Хорст без особой спешки пришпорил коня.

Они проехали мимо патрульных, и двинулись на юг, туда, где на горизонте синела полоса гор.

Поселок напоминал деревни холиастов, какие Хорст видел в горах, только дома оказались выстроены не из камней, а из бревен, да там, где полагалось располагаться святилищу, виднелась кубическая туша храма Порядка.

Как выяснилось чуть позже, местные жители внешностью и повадками больше напоминали людей, чем обитателей гор.

– Эй, красавица, есть тут у вас постоялый двор? – спросил Альфи у попавшейся навстречу женщины.

Та пугливо вжала голову в плечи и метнулась в сторону.

По землям государства Таол Хорст и его спутники двигались третий день. С каждым ходом к югу дыхание весны ощущалось все явственнее. Ветра теряли зимнюю свирепость, небо все чаще протаивало до ослепительной синевы, и даже вечерний морозец покусывал не зло, а скорее игриво.

На горизонте росли, поднимались зубчатой стеной горы, все ярче блестел снег на их вершинах.

– И что с ними делать? – уныло вопросил наемник, огладив лысину. – Придется искать самим, по запаху.

Постоялый двор обнаружился, как и следовало ожидать, рядом с храмом.

Выглядел он основательно заброшенным, и только протоптанная в снегу тропинка указывала, что в скособоченное здание, «украшенное» дырявой крышей и парой пристроек-сараев, заглядывают люди.

Или скорее холиасты.

– Эй, есть тут кто? – заорал Альфи во всю глотку, заставив отозваться собак по всему селению.

– Сомневаюсь, – заметил Хорст.

Внутри постоялого двора что-то зашуршало, дверь открылась и наружу высунулась увенчанная темными лохмами голова. В красных глазах отразился страх, затем изумление и голова сделала попытку спрятаться обратно.

– А ну стой, приятель! – Альфи соскочил с коня и решительно пошел к двери. – Ты хозяин, что ли?

– Ну, я, – созналась голова после некоторой паузы. – А вам чего?

– Поесть и переночевать. Или ты людей не пускаешь? – в ладони наемника блеснули золотые кругляши таольских монет, именуемых бхарами.

Прошлую ночь путники провели в довольно большом городке, и там Хорст отнес несколько сотворенных еще по дороге в Неорид украшений из серебра к ювелиру.

– Ы… – голова высунулась чуть дальше, явив взглядам тощую шею и не стираный с самого пошива кафтан. – Почему? Заходите, коней можете оставить вон там. Где-то у меня был овес…

– Больно уж жадно этот тип глядел на деньги, – проговорил Радульф, когда хозяин скрылся внутри. – Не нравится мне это.

– Пусть глядит, – ответил Хорст, – шустрее будет бегать, чтобы заработать.

Бывший десятник только головой покачал.

Конюшня оказалась темным, хоть и просторным сараем, пахло внутри него плесенью.

– Если тут и комнаты такие, то я… – проговорил Альфи.

– Предпочтешь ночевать на улице, – закончила фразу Илна. – Я угадала?

Лысый наемник мрачно посмотрел на нее и ничего не сказал.

Главный зал постоялого двора тоже выглядел сараем, по недоразумению уставленным столами. В углах висела паутина, а со стороны кухни доносились возбужденные голоса, прерываемые звяканьем посуды.

– И нам здесь жить, клянусь милостью Творца-Порядка, – вздохнул брат Ласти.

– Для ночлега попросим одну комнату, и установим дежурства, – сказал Хорст, глядя на хозяина, с улыбкой на грязной морде несущего огромный кувшин. – И не пейте много. Кто знает, что там за бурда…