Дмитрий Казаков - Антиквариат

Доносились гневные выкрики.

– Чего это они? – спросил Стас, поднявшись в рубку.

– Настоящий мужчина, – Лара отложила потрепанный цветастый томик со знойной красоткой и томно улыбнулась. – Обязательно заметит горячее сердце и ранимую душу настоящей женщины…

Раздался грохот – споткнувшийся на последней ступеньке Антон звучно хрястнулся коленками об пол.

– Ну, чума, – пробормотал механик. – Клянусь духом…

Выпавшая из кармана комбинезона фляжка негромко, как-то сиротливо брякнула.

Вибролопата визжала, как записная истеричка, бессильно елозила по блестящей темной поверхности, оставляя неглубокие царапины.

– Что за материал такой? – спросил Толик, когда Стас отключил питание и визг стих.

– Вот уж не знаю, вроде обычный камень. Давай попробуем раскопать сбоку и поднять ее.

Они пошли в разные стороны, расчищая поверхность рядом с открытым участком, и Стас довольно быстро наткнулся на край. Вонзил под него вибролопату, включил ее, налег хорошенько…

Вырвавшаяся из потных ладоней ручка хлестнула по лицу с такой силой, что перед глазами потемнело. Стас ощутил, что падает, потом обнаружил себя лежащим на груде камней.

В глазах склонившегося над ним Толика виднелся страх.

– Всэ… ноэмално… – проговорил Стас, морщась от боли в челюсти. – Ежкин коэнь…

– У тебя губы разбиты и кровь из носа течет, – сообщил Толик.

– Поыду к Ларе, – шатаясь, Стас ухитрился подняться. – А ты обследуй пока другие точки.

Путь до корабля занял в два раза больше времени, чем обычно, голова кружилась, возникало странное ощущение, что ноги то удлиняются, то укорачиваются, как телескопические хлысты.

Увидев «Гермес» и сидящую на нижней ступеньке трапа Лару, Стас облегченно вздохнул.

– Что с тобой? – она вскочила, затрепетали книжные страницы.

– Лопата взбунтовалась, – Стас попробовал улыбнуться, но боль заставила отказаться от этой идеи.

– Пойдем наверх, – Лара обняла командира за пояс, осторожно повела по трапу.

Когда окунулись в душное нутро корабля, усадила в ближайшее кресло, а сама метнулась к аптечке. Стас на мгновение прикрыл глаза, поплыл куда-то, а когда пришел в себя, ощутил резкий неприятный запах и холодное прикосновение к предплечью.

– У тебя легкое сотрясение, – сказала Лара, – сейчас введу кое-что, станет легче, но до вечера придется полежать.

– А что с тобой? – только тут Стас обратил внимание, что глаза у Лары красные, а нос чуть припухший. – Ты что, плакала?

Инъектор сухо щелкнул, кожу предплечья кольнуло.

– Ничего, – ответила Лара, отводя взгляд. – Книга попалась такая… героиню жалко… ее там все бросают…

– Как можно плакать из-за букв на бумаге? – спросил Стас и осекся, вспоминая, как сам переживал за идущих к Ородруину хоббитов.

На Земле «Гермес» простоял три недели, тринадцать дней прошло с того момента, как пришлось перейти на режим энергомолчания. За это время Стас одолел около полутора десятков книг, в основном того жанра, что именовался в древности «фантастикой»…

Поначалу было тяжело, почти на каждой странице приходилось обращаться к словарю вычислительного центра, чтобы узнать значения многочисленных архаичных слов.

Но потом Стас втянулся и начал получать от чтения удовольствие, не меньшее, чем от вдыхания спор адского гриба.

Не отставали от командира и другие. Лара просто глотала сентиментальные романы, Толик – тексты про сыщиков с крепкими кулаками, Ната – всякую ерунду вроде саг и легенд.

Антон тоже что-то читал, но книги непонятно почему прятал.

Куда более странным выглядело то, что он перестал пить, а по вечерам уходил куда-то в сторону от корабля. Ната и Толик немного времени проводили вместе, после давешнего скандала мало разговаривали, а бывший продавец больше не заводил бесед о том, как бы побыстрее разбогатеть.

Лара поглядывала на него с большим и большим интересом.

А сам Стас несколько раз ловил себя на мечтаниях о другом мире, более чистом, светлом, где люди сражаются не за деньги, а за идеи, под дружбой понимают не деловой союз, а что-то другое, любовью не называют секс, где нет жестких законов Метрополии, и ты волен сам выбирать дорогу…

– Можно плакать, – сказала Лара, – как видишь.

– Такое впечатление, что я попал в дом для умалишенных, – пробормотал Стас, глянул на пульт и едва не застонал.

На центральной консоли, напоминая раскинувшую крылья огромную бабочку, лежала книга. На темной обложке золотились крупные буквы «Федор Достоевский. Записки сумасшедшего».